Глава 4.
Глаша прибежала в каморку, к бабушке Дарье, вся в слезах. Она упала перед старушкой на колени, и, захлебываясь слезами, поведала о сегодняшней встречи. Ей было страшно и горько, она боялась молодого барина.
Старушка гладила внучку по голове, и приговаривала:
- Всё в руках божьих, Бог не допустит, Бог спасёт и твою, и его душу. Проси Бога и Ангела-хранителя о защите. Всё образуется, всё будет хорошо.
Дарья утешала внучку, а сама была напугана больше Глаши. Кому, как не ей, знать нрав своего молодого барина.
Дмитрий Николаевич сидел в кресле, в своём кабинете. Он размышлял о том, что делать с Павлом: позволить ему праздно проводить свои дни он не мог, в роду Гдадышевых не было лаботрясов.
В дверь кабинета тихо постучались.
- Входите, - крикнул Дмитрий Николаевич.
Дарья робко открыла дверь, поклонилась.
- Батюшка, Дмитрий Николаевич, простите меня старую, что беспокою вас напрасно.
- Ничего, ничего, входи Дарья.
- Благодетель вы наш, Христом Богом заклинаю, не гневайтесь на меня. Но сердце моё болит за Павла. Погубит душу свою, не ведает он, что творит.
Генерал нахмурился:
- Говори, что этот прохвост натворить успел?
- Проходу он Глашке не даёт. Извел он девку совсем, свет белый ей стал не мил. Приструни ты его, Дмитрий Николаевич, а то не миновать беды.
Этот разговор решил дальнейшую судьбу Павла. За ужином Дмитрий Николаевич объявил о своём решении - направить внука в пехотные войска, солдатом.
Сколько слёз было пролито, сколько заламываний рук пережито, но генерал был непреклонен. И каким бы Павел ни был независимым, но перечить деду не стал. Смиренно он принял свою судьбу, и даже нашёл слова утешения для матери.
- Ничего, маменька, ничего. Мы люди подневольные, куда генерал прикажет, туда и пойдем.
На рассвете, в усадьбе Гдадышевых, было трогательное прощание.
Наталья Михайловна перекрестила внука образом Георгия Победоносца.
Мать, утирая слезы, повесила на шею Павла золотой образ Богородицы, и просила не забывать своих художественных способностей.
А дед смотрел на эту суету, и не мог сдержать раздражения.
- Бабы, одним словом бабы. Тьфу, пропасть.
Карета увозила Павла Сергеевича в новую жизнь.