Яшка проснулась мгновенно, как будто кто-то толкнул её в бок. Распахнула глаза. Мгновение-другое лежала неподвижно, приходя в себя.
За окном висела круглая, похожая на огромный белый мяч, луна. И отражённый свет её падал прямо на подушку, на Яшку, на лежащего рядом с ней мужчину.
Она повернула голову, чтобы лучше видеть его лицо.
Вспомнила всё разом. Сложный день, ещё более непростой вечер. А потом – неожиданно бурная… чудесная ночь.
Она улыбнулась.
У неё болела каждая мышца. Каждая клеточка её тела теперь напоминала ей о произошедшем. И одновременно с этим Яшка ощущала необычайный прилив энергии.
Так сосуд, подставленный под родниковые струи, наполняется свежей водой. Так растение после длительной засухи, напоённое дождями, крепнет, поднимается, распускает листья, расцветает. И оказывается наконец снова способно радовать окружающих красотой и ароматом.
Кто бы мог подумать, что легкомысленное её решение отзовётся такой радостью!
А ведь совсем недавно она вовсе не была уверена, что поступает правильно. Она просто воспользовалась возможностью исчезнуть из бара в тот момент, когда нахождение её там очевидно стало грозить бОльшими неприятностями, чем компания незнакомого, но весьма привлекательного мужчины.
Да, он понравился ей. Именно поэтому, когда, оттеснив в сторону очередного докучливого молодца, он взял её за руку и сказал «идём», Яшка и попытки не сделала освободиться.
Посмотрела ему в глаза, кивнула – идём.
*
Медленно, чтобы не потревожить спящего, Яшка села на постели. Потянулась аккуратно. Потом, сползла пониже, «в ноги». Примерившись и сгруппировавшись, так же осторожно перемахнула через мужчину. Снова удовлетворённо улыбнулась – тело не подвело её. Изогнулось по-кошачьи, мягко, неслышно «приземлилось» на покрытый длинноворсным ковром пол.
Она ещё замерла на мгновение-другое. Взглянула на очерченный лунным светом профиль, прислушалась к дыханию мужчины. Наконец, крадучись, стараясь делать это бесшумно, двинулась к двери.
По дороге она подняла с пола платье и туфли. Огляделась в поисках трусиков. Не нашла. Махнула рукой – невелика потеря.
Платье надела уже в прихожей. Туфли продолжала держать в руках.
Так, босиком, и выскочила за дверь. Обулась – этажом ниже. И, скользя ладонью по перилам, сбежала по лестнице вниз.
*
Ночь была прохладной. И, очутившись снаружи, Яшка очень пожалела о том, что одета так легко.
Но, собираясь накануне в долгий путь, готовясь идти в Город, она не могла выбирать. Было очень душно. И она оделась единственно так, как только и могли быть в такой день одеты «горожанки» – в удобное, светлое, не стесняющее движений платье. Вчера, бросая перед выходом прощальный взгляд в зеркало, Яшка не удержалась от довольной улыбки. Тонкая, с узкой талией и высокой грудью – она чувствовала себя прехорошенькой. Только вот любимые волосы, когда-то тяжёлыми косами бьющие при каждом шаге по круглому её заду, сейчас были коротко острижены. Торчали на темечке «ёжиком», острыми перьями очерчивали скулы, стекали тонкими узкими прядями по шее.
Теперь она с равным сожалением вспоминала об оставленной в Норе куртке и о косах, обрезанных в тот день, когда стало понятно, что в Городе ей больше не жить. Она могла бы распустить их по плечам, и волосы согрели бы её – думала Яшка, ёжась.
Она успела сделать лишь несколько коротких шагов в сторону, когда ночную тишину разорвала чья-то быстрая речь. Затем выстрелы. И снова голоса.
Яшка замерла на мгновение, потом бросилась в узкую нишу-углубление, укрылась в тени, вжалась в стену дома, увитого плющом.
Патруль! – застонала. Как неудачно!
Яшка знала, безусловно, о том, что ночью улицы патрулируются. Но ей никак не избежать было риска. К рассвету ей уже следовало добраться до границ Города. А до них – не меньше часа пешком.
Яшка стояла не шевелясь. Думала, если это обычный ночной патруль, состоящий из добровольцев-энтузиастов, людей одинаково целеустремлённых и неумелых, у неё ещё есть шанс ускользнуть. А вот если этот патруль «усилен» мутантом, – в последнее время это стало явлением нередким – то возможностей избежать с ним встречи у неё не так уж много. Почти совсем нет.
Мутанты. Господи, кто только придумал называть так «изменившихся» – людей, «награждённых» новыми способностями? Глупое, нелепое слово из старых книжек. Мутант – животное с тремя головами, поросёнок с клювом вместо пятачка. Желеобразное тело, переливающееся разноцветными огнями. Мутант – это нечто чужеродное, не похожее на тебя.
Тогда как те, кого изгоняли из Города, на которых охотились и которых уничтожали, были людьми. Да, меняющимися необъяснимо и непредсказуемо. Но людьми. Вчера ещё неприметными, ничем не выделяющимися. Обычными.
Шаги и голоса раздавались уже совсем близко. И Яшка затаила дыхание. Прижалась спиной к холодному камню. Кажется, совершенно вросла в стену дома.
Пожалуйста, взмолилась мысленно, пройди мимо! Просто пройди мимо!
Страх давно стал для всех выживших делом привычным. И в другое время Яшка, наверное, сумела бы сохранить хладнокровие.
Но проведённая в страсти и нежности ночь неожиданно ослабила её. Тело ещё помнило недавние ласки, и сама она, похоже, мыслями оставалась там – в жарких объятиях молчаливого чужого мужчины. Так что реальность, ворвавшаяся в её сознание, оказалась для Яшки слишком тяжёлым испытанием.
Когда голоса патрульных раздались в паре шагов от неё, когда клацнули затворы, она запаниковала вдруг, всхлипнула. Дёрнулась. Зашуршала листвой плюща.
Закрыла глаза – всё!
«Молчаливый чужой мужчина» меж тем уже слетал по лестнице вниз. Перескакивал через ступени. Матерился сквозь зубы.
Он проснулся в тот момент, когда за гостьей его тихо затворилась дверь. Но Грай не сразу понял, что именно пробудило его. Пару мгновений ещё оставался в состоянии сонной неги. Слушал тиканье часов, поскрипывание половиц этажом выше. Потом шевельнул рукой. И, ощутив рядом с собой пустоту, подскочил на постели.
Мгновенно нащупал валявшиеся у кровати джинсы, впрыгнул в них. Рванул в коридор. Ботинки. Дверь. Ступени.
Так же, не притормозив, Грай распахнул дверь подъезда. И… налетел на ночной патруль.
Пять человек – одинаковые, как из ларца, сопляки. С горящими взорами и дрожащими от желания убивать руками. Чёртовы дилетанты.
Он терпеть не мог этих энтузиастов-любителей. Сегодня – в особенности.
Грай пробежался по фигурам, оценивая вооружение юных охранителей порядка. Один автомат (командир, значит), два дробовика. У остальных дубинки и ножи, болтающиеся на поясах.
Всё обычно, ничего сверх. Стало быть, в Городе относительно спокойно.
Качнул головой.
— Дайте пройти, парни!
— Комендантский час!
Они окружили его, притёрлись вплотную. Идиоты! Будь у него такое намерение, он мог бы двоих из них убрать до того ещё, как они успели бы отреагировать.
Грай выставил руку – дорогу! Второй рукой ловко выхватил из нагрудного кармана жетон – знак «санитарной службы».
Санитар леса, бл…ь.
Они отреагировали. Отступили чуть. Один только повторил – уже гораздо менее вызывающе:
— Всё равно. Комендантский час – для всех один.
— Конечно, – миролюбиво согласился Грай.
Прислушался. Уловив движение справа, кивнул удовлетворённо – успел!
— Конечно. Сейчас девку свою заберу. И нет меня.
Продолжая говорить, сделал несколько быстрых шагов вдоль дома, ухватил, выдернул перепуганную Яшку из темноты. Блеснул яростно глазами – убью! Хлестнул её по лицу, кажется, сильнее, чем намеревался. Повернулся к изумлённым юнцам.
— Баба-дура! Чуть что не по ней – дверью хлопает, – пояснил. – Нет бы башкой посоображать.
Пока мальцы не опомнились, протащил Яшку за собой волоком, втолкнул в подъезд. Махнул рукой, дескать, «всё-всё! нас нет и не было!».
Подтолкнул её в спину – поднимайся. Живо!
В кухне, усадив девку на табурет, сунул ей в руку мокрую тряпку.
— К глазу приложи! – рявкнул, скрывая досаду.
Качнул головой, глядя на стёсанную скулу – такую красоту попортил! Хотя… Какая, к чёрту, разница!
*
Грай был зол. Он только что с презрением смотрел на этих бестолковых, неумелых сопляков в патруле. Тогда как сам…
Он вёл теперь себя так же: опрометчиво, необдуманно. Непрофессионально.
Впервые – Грай посмотрел на съёжившуюся на табурете девушку – он не смог сразу выполнить заказ.
Объяснение у него было, разумеется. Но оно не служило в его собственных, Грая, глазах оправданием. Он оказался не готов к тому, что объект, который ему поручили убрать, внешне окажется настолько «обычной девушкой».
Он, «хедхантер», охотник за головами, уничтожил не одну сотню «мьюти». Но никогда ещё «объект» не был таким... хорошеньким. Там, в баре, он наблюдал за девушкой добрых два часа. Искал признаки «изменённости». И не находил.
И тогда он решил подойти.
Грай плеснул в лицо ледяной водой. Тряхнул головой. Прошёл из ванной в спальню, поднял с пола рубашку. Обнаружив под ней маленький шёлковый треугольник на тонких резинках, скомкал его, зажал в кулаке.
Возвратившись в кухню, бросил трусики на стол перед Яшкой.
— Надень. Красоту застудишь.
Ладно, чёрт с ним! Трахнул бабу – и трахнул! Использовал объект не по назначению? Да и хрен бы…
Признать и забыть.
А дальше действуй, Грай, как положено!
Заказ есть. Аванс получен. Выполнять его всё равно придётся.
Лучше раньше, чем позже.
Бизнес. До сегодняшней ночи Грай считал, что его дело не хуже любого другого. Даже лучше, если говорить по правде. Разве не благородное это занятие – спасать человечество? И разве не этим он занимался все последние годы, уничтожая расплодившихся после Вспышки мутантов? Он выискивал их в пределах Периметра и за ним. Каких-то притаскивал Серым живьём. Других уничтожал.
Он делал всё это ради одного: сохранения человеческой расы.
Мутанты – за пределами Периметра их было немало – поначалу были весьма агрессивными. Они то и дело пытались проникнуть в Город. Нападали на охрану на блокпостах. Захватывали оружие. Грабили склады.
В последнее время поутихли как будто. Попрятались по норам.
Грай, впрочем, всё равно был востребован. Выискивать, вытаскивать нелюдей из нор – тоже кто-то должен был. Другое дело, что конкретные – именные – заказы были не так часты. Обычно Серые – эти занимались безопасностью Города – принимали всех скопом: живых и мёртвых. Тела, не показавшиеся им «интересными», сжигали за Периметром. Других – отдавали учёным. Те пытались систематизировать изменения в ДНК мутантов, чтобы понять, чем это грозит всем им в будущем.
В детали Грай не вдавался. Ему хватало знания, что он делает нужное дело.
И вот теперь перед ним сидела та, убрать которую – тоже входило в понятие «нужное дело». И ему впервые захотелось понять – почему.
Она не жаждала крови. Не умела левитировать и трансгрессировать. Умела бы – давно исчезла.
И читать мысли – тоже не умела.
Обычная горячая баба – горячее прочих. Но при чём тут мутации и опасность для человечества?
Грай посмотрел на её грудь. Задержал взгляд на проступавших через ткань сосках. Скользнул ниже – в межножье. Усмехнулся. Если б она обладала способностями к телепатии, она бы сейчас не смотрела безучастно в одну точку: куда-то в простенок между двумя узкими шкафами-пеналами. Давно бы отозвалась-откликнулась.
Грай шагнул к ней.
Она посмотрела на него снизу вверх.
— Спасибо, – сказала.
— За что?
— Ты спас меня от Патруля.
Грай усмехнулся – угу, конечно. Спросил устало:
— Что тебе понадобилось в Городе?
Яшка моргнула.
— Я тут живу.
— Чёрта с два! – вскипел он.
Схватил её, поднял за плечи. Отнял у неё, вынул из руки сделавшуюся едва влажной тряпку, которую Яшка бессмысленно продолжала прижимать к глазу. Коснувшись ледяных пальцев Яшки, выругался.
Она подалась к нему, потянулась.
— Я замёрзла, – произнесла жалобно.
— Я тебя сейчас согрею, – пообещал мрачно.
«Согрел».
Лежал после – опустошённый. Глядел в потолок.
Небо светлело. Раньше он бы сказал: наступал рассвет. Но теперь, много уже лет, рассвета не было. Были тусклые седые сумерки, медленно переползающие в молочно-белый день.
И Яшка рядом с ним думала о том же: «День занимается. Пора уходить».
*
Если бы она успела убраться из Лаборатории как планировала, она была бы уже на пути к Норе.
Но она задержалась. Сначала долго искала нужную информацию. Потом пряталась в одном из пустующих лабораторных шкафов – ждала, когда служба охраны пройдёт по всем комнатам и свалит, наконец, в свою каморку.
А они – два крепких молодца – как назло, застряли в коридоре. Взялись травить анекдоты и обсуждать недавних её сотрудниц. Цокали языками, щёлкали пальцами. Делились такими подробностями, что Яшку даже в какой-то момент начало мутить – от отвращения и стыда за них.
Свернувшись неудобно, упёршись затылком в «дырявую» стальную полку, обхватив руками коленки, Яшка просидела неподвижно в этом металлическом гробу бог знает сколько времени. Слушала трёп охранников. Боялась дышать.
Выбравшись наконец из здания, поняла, что энергии на преодоление Периметра у неё не осталось. Потому она и направилась в бар. Переждать. Продышаться. Набраться сил.
Несколько часов Яшка провела за небольшим столиком, притулившимся в шаге от барной стойки. Думала, как было бы хорошо просто пойти домой. Постучать в дверь. Обнять маму. Папу. Но ей сказали – не возвращаться. И она делала так, как сказали.
Она бы и в Город не пошла, если бы не крайняя нужда. Но кроме неё это просто было некому сделать.
Только она знала все ходы-выходы Лаборатории, в которой проработала несколько последних лет. Только она могла найти нужную информацию. Во всяком случае, сделать это максимально быстро.
В Норе, где она жила с недавних пор, назревали беспорядки. И игнорировать возможность их возникновения было нельзя.
*
Яшка с трудом привыкала к тому, что Нора теперь – её дом. Совсем недавно она жила в Городе. С людьми. И думать не думала о том, что жизнь её может так повернуться.
Она помнила ещё каждую минуту того чудовищного дня. Для неё, полагала она теперь, даже день, когда случилась Большая Вспышка, был менее ужасным.
Вспышку она сейчас помнила едва. Помнила испуганных людей вокруг. Крики. Дикий жар и тьму. Помнила долгий путь по опустевшей, мёртвой территории. Вечные сумерки. Пыль и пепел в лёгких. Кашель. Постоянный. Изнуряющий.
Они подолгу чего-то «пережидали», потом шли. Вчетвером. Мама с папой, брат и она. Потом брат умер. И они пошли дальше втроём.
Новые испуганные лица. Новые дороги. Наконец, новая жизнь – в Городе, который зачистили для жизни от всего чужеродного. Выскоблили, отмыли. Освободили.
Здесь будут жить люди!
Яшка помнила усталые, но воодушевлённые лица вокруг. Люди готовились выживать. И всем им казалось, что вот теперь станет легче. Лучше. Самое страшное – миновало.
А оказалось, что «страшное» ещё не случилось. Во всяком случае, её личное «самое страшное» ждало её впереди.
Был обычный рабочий день.
Яшка сидела за столом в Лаборатории, занималась привычным своим делом: сводила в таблицы данные диспансеризации.
Все они… каждый из жителей этого нового Города – Города Всеобщего Человеческого Счастья (вот так вот, да, всё – с заглавных букв!) – регулярно проходили обследования.
Так надо, говорили им. Надо выяснить, говорили, как на человеческое здоровье повлияла та Вспышка.
«Здоровье Нации – дело архиважное! Самое важное для человечества, рассчитывающего выжить!»
Яшка и сама считала так же. И дело своё полагала наиглавнейшим.
Им, оставшимся, строить будущее. Им рожать и растить детей. И счастье этих детей – на их ответственности.
В Лаборатории Здоровья, где она трудилась, занимались всем: от обследования каждого из живущих в Городе до общих научных исследований, касающихся «изменившихся». Здесь изучали происходившие с мутантами трансформации. Пытались прогнозировать дальнейшие изменения.
Яшка работала в одном из отделений этой Лаборатории.
Поэтому, когда к её столу подошла знакомая – блондинка, работавшая в соседнем отделе – и молча положила на край стола листок-табличку, плотно заполненный мелкими значками и цифрами, Яшка отреагировала не сразу. Посмотрела на приятельницу, кивнула – я потом гляну. Продолжила заниматься своим делом.
А та не спешила покидать комнату. Стояла неподвижно. Смотрела на Яшку странно.
Когда Яшка отложила бумаги и снова подняла взгляд, женщина сказала тихо:
— Ознакомься. И уходи.
Пожалуй, думала потом Яшка, эта женщина спасла ей жизнь. Если бы не она, Яшку, скорее всего, тихо убрали бы.
С некоторых пор с «изменившимися» не церемонились. Не отпускали, не отправляли за Периметр. Просто убивали – если, конечно, мутировавшие не представляли по каким-то причинам для исследователей, как это называли, «особого интереса». Предпосылками к возникновению такого интереса могли быть новые, не знакомые до сих пор людям трансформации. Или готовность сотрудничать, помогать в уничтожении других «мутантов».
Яшка не чувствовала в себе каких-либо необычных изменений. Вообще, собственно, почти никаких не чувствовала. И не готова была убивать – ни напрямую, лично. Ни косвенно. Поэтому – и думать нечего! – не будь той женщины, Яшка давно была бы мертва.
Хотя она и теперь почти мертва.
Её дважды лишили жизни. Её родных. Её дома. Её дела.
Сначала – Вспышка. Теперь вот это. Трансформации, которых нет. Или есть?
С тех пор, как в её крови обнаружились изменения, Яшка прислушивалась к себе с особым тщанием. Но всё, что она замечала, вполне можно было отнести к простым человеческим особенностям.
С тех пор, как она «изменилась», она стала многое провидеть. Все чувства её обострились как будто. И тело… тело стало гораздо более гибким и ловким. Но разве перемены эти могут быть причиной изгнания? И ещё вернее – убийства...
*
Целиком рассказ можно прочесть тут
Автор обложки и иллюстрации Сергей Захаров
подписывайтесь на мой канал