В своих диалогах Платон утверждает, что если задавать человеку «правильные» вопросы, то можно заставить его душу вспомнить то, что она знала в прошлых жизнях. Подлинное знание этом смысле — это припоминание тех идеальных образов, с которыми уже знакома разумная часть души человека. Но что же это за «правильные» вопросы, что позволяют душе вспоминать?
В диалоге «Федон», давая четыре доказательства бессмертия души человека, Платон следующим образом вводит тему знания как припоминания:
– Постой-ка, Сократ, – подхватил Кебет, – твои мысли подтверждает еще один довод, если только верно то, что ты так часто, бывало, повторял, а именно что знание на самом деле не что иное, как припоминание: то, что мы теперь припоминаем, мы должны были знать в прошлом, – вот что с необходимостью следует из этого довода. Но это было бы невозможно, если бы наша душа не существовала уже в каком-то месте, прежде чем родиться в нашем человеческом образе. Значит, опять выходит, что душа бессмертна.
– Но как это доказывается, Кебет? – вмешался Симмий. – Напомни мне, я что-то забыл.
– Лучшее доказательство, – сказал Кебет, – заключается в том, что, когда человека о чем-нибудь спрашивают, он сам может дать правильный ответ на любой вопрос – при условии, что вопрос задан правильно. Между тем, если бы у людей не было знания и верного понимания, они не могли бы отвечать верно. И кроме того, поставь человека перед чертежом или чем-нибудь еще в таком же роде – и ты с полнейшей ясностью убедишься, что так оно и есть.
Здесь идет явная отсылка к другому диалогу: в «Меноне» Платон доказывает верность учения о припоминании на примере разговора Сократа с юношей-рабом Анитом, никогда не изучавшим геометрию. Путем задавания Аниту ряда вопросов, Сократ фактически вынуждает Анита самостоятельно доказать теорему Пифагора. Тем самым Сократ показывает, что знание универсальных принципов уже присутствовало в памяти души Анита и все, что было необходимо, — это вызвать нужное воспоминание.
И это нужное воспоминание вызывается (вернемся снова к предыдущей цитате) как раз с помощью «правильных» вопросов:
– Лучшее доказательство, – сказал Кебет, – заключается в том, что, когда человека о чем-нибудь спрашивают, он сам может дать правильный ответ на любой вопрос – при условии, что вопрос задан правильно.
Что же означает это условие? В каком случае вопрос будет задан правильно? Я думаю, что здесь речь идет о мотиве. О том, ради чего задается тот или иной вопрос. Ведь в повседневной жизни мотивы наших вопросов могут быть самые разные:
- Вы не подскажете, который час? (необходимость получить информацию)
- И кто вам сказал, что это так? (сарказм, ирония, желание поддеть)
- Неужели никто не знает, как победить коррупцию? (риторический, не требующий ответа)
- И так далее...
Но среди многочисленных мотивов есть один очень важный: помочь. И, как следствие, среди многочисленных возможных вопросов есть один очень важный тип: вопросы-проводники. Я думаю, все школьные учителя и вузовские преподаватели очень хорошо знают этот тип вопросов. Это когда тебе нужно направить мысль ученика в нужное русло и слегка его подтолкнуть к самостоятельным усилиям. Не докапываться своим вопросом, не экзаменовать, а именно направить и подтолкнуть, стимулируя его самостоятельные усилия. Он знает. Нужно лишь помочь ему вспомнить. Конечно, подобный вопрос компетентно сможет задать лишь тот, кто сам уже прошел соответствующую часть пути.
Умение задавать подобные «правильные» вопросы составляет основу майевтики — искусства извлекать скрытое в каждом человеке знание. Сократ — родоначальник этого искусства — сам сравнивал его с работой повивальной бабки. Только она принимает роды тела, а Сократ принимал «роды» души человека. Согласно Платону, душа каждого человека «беременна» идеями, и задача мудрого наставника — помочь ей разрешиться от этого бремени.
Возможно, это одна из причин, почему каждому человеку нужен учитель: самостоятельно разрешиться от бремени способен далеко не каждый.
Вадим Карелин