Машенька едет в Москву — с важной культурной миссией: передать Редактору кусь.
Редактор, наверное, в это же самое время торопливо едет куда-нибудь из Москвы: у него и своих кусей целый мешок, куда ему чужие? — но об этом ни Машеньке, ни читателям, ни даже автору не известно.
Поэтому Машенька едет в Москву — на поезде, конечно, на чём ещё в Москву ехать? Дорога недлинная, пара-тройка часов — и ты на месте, и утомиться не успел, и даже над текстом поработал, если творческое настроение и планшет не объявили забастовку.
«Всякий уважающий себя писатель, — думает Машенька, — имеет право хоть ненадолго оставить в покое себя, героев и великий русский язык — и по-человечески отдохнуть». И любуется плывущими облаками, которые складываются в жёлто-оранжевый ключ, наглую птицу и буквы: «х», «о», «ч», «у», «с», «к», «а»...
Машенька трясёт головой: «Всякий уважающий себя писатель!..» — отворачивается от окна и идёт к проводнику просить стакан и пакетик чая. Может, и к чаю что-нибудь взять?..
Вместо разложенных проводником сладостей Машеньку у титана встречают шведские коллекторы — в начищенных ботинках и с неизменными острозубыми улыбками. Сидят на корточках, под русских гопников маскируясь, серые пальто почти до пола свешиваются, торчат из карманов толстенные блокноты.
Хорошим писателям в поезде покупают шоколадку — а за плохими, видимо, приходят шведские коллекторы...
Машенька не считает себя плохим писателем, вдобавок помнит обо всех сроках — и потому искренне удивляется:
— А вы что тут делаете? — и даже поздороваться забывает, а ведь быть невежливой с дедлайнами — себе дороже.
— Сидим, — невозмутимо отвечает первый коллектор.
— Едем, — уточняет второй.
Устраиваются поудобнее на узкой полке, едва не на плечи друг другу залезают — и спрашивают на два голоса:
— А ты что тут делаешь?
— Стою, — разводит руками Машенька, сжимая в кулаке сто рублей. — И еду.
— А куда едешь?
— В Москву.
— И мы в Москву, — серьёзно кивают коллекторы, и морды их — то есть лица — приобретают благодушное выражение: раз уж тебе с нами по пути — мы, так и быть, тебя не тронем.
Машенька косится на толстенные блокноты в их карманах. Неужели и про сроки ничего не скажут?..
Да нет, как это может быть, чтобы дедлайны — и про сроки не сказали?
Или они дедлайны на полставки, а сейчас — всего лишь шведские коллекторы?..
Машенька думает протиснуться бочком к проводнику, пока они молчат, а то и вовсе убежать на своё место; но шведских коллекторов бояться — за чаем не ходить, а чая очень хочется, не глазеть же опять на облака, складывающиеся во всякие неприличные буквы...
В общем, пока Машенька думает — первый коллектор интересуется деланно небрежно, рассматривая отрастающие когти:
— А ты к кому едешь?
Машенька пару секунд борется с желанием показать им язык и с хохотом убежать, потому что не их волчье дело; но внутренний хороший писатель, надеясь получить-таки шоколадку вместо коллекторов, побеждает:
— К Редактору.
— А где живёт твой Редактор? — облизывается второй коллектор.
— Не знаю, — быстро отвечает Машенька. Не врёт, но и знала бы — не сказала: уж очень всё начинает напоминать одну сказку, пускай и в рюкзаке лежит не свёрток с пирожками, а кусь.
Да и коллекторы, которые на полставки вдобавок дедлайны, сами должны чужие адреса вычислять. Ещё работу за них делать!
«Может, теперь меня всё-таки пропустят за чаем?» — хмурится Машенька; а коллекторы, напротив, расплываются в широких улыбках, и холодом от этих улыбок продирает вдоль позвоночника — или то включился дурацкий кондиционер — необходимая, конечно, вещь в летних поездах, но не в такую же погоду!..
У них, на севере, небось всё ещё хуже?..
— А вы почему, кстати, с юга? — опоминается Машенька.
— А нам какая разница, откуда в Москву ехать? — обаятельно скалится первый коллектор.
— Здесь важен не процесс, а результат! — вскинув когтистый палец, заявляет второй.
И смотрят на Машеньку, так жадно горя глазами, будто она и есть тот самый желанный результат.
Нет, всё-таки это не кондиционер: не было его указано в билетах...
Первый коллектор поводит совершенно волчьими ушами и щурится:
— Слышишь?
Второй важно кивает и декламирует зловеще, оскаливая клыки, фонарика только не хватает, чтобы снизу лицо подсветить:
— И под остывшим титаном стакан громыхал словно цепь, а за багровым окном начиналась Великая Степь...
Машенька, устав дрожать и нелепо топтаться у проводниковой двери, упирает руки в бока:
— И что всё это значит?!
— А это значит, — подпрыгивают коллекторы, макушками доставая до потолка, — что мы всё равно прибежим первыми!
И вываливаются на ходу в распахнутую форточку.
И ведь ни ручку не вытащили, ни блокнотом не взмахнули, ни про сроки не сказали. Сами на себя не похожи. Вот что с коллекторами российские железные дороги делают.
«Интересно, — думает Машенька, макая в долгожданный кипяток не менее долгожданный чайный пакетик, — а коллекторы и правда догонят убегающего из Москвы Редактора быстрее меня?..»
Красных головных уборов дома сроду не водилось, в рюкзаке по-прежнему лишь кусь и ни следа пирожков — в какую загадочную сказку превращается жизнь.
А поезд бежит в Москву, и до прибытия остаётся ничтожный час...
Машенька греет руки о горячий стакан.
Всякий уважающий себя писатель как бы ни пытался сбежать от сказок — сказки его всё равно найдут.
Автор: Ирина Иванова