Про шалости детей тоже самыми первыми узнаем.
Марья Дмитриевна руку на пульсе держит. Вовремя сообщит.
Превентивно.
Еще даже ничего не случилось. Не произошло.
А мы уже в курсе. Всех замыслов наших деток. И проказ.
Удобно.
Вот такой обмен услугами. Негласный.
Разговоры наши она тоже подслушивала.
Благо дом панельный. Слышимость хорошая.
Грех не послушать.
У меня зуб обломился. Передний.
Денег срочно лечить, реставрировать, наращивать, нет.
Удовольствие дорогое. Иметь красивые зубы. Ровные.
До зарплаты неделя.
Талончик к стоматологу в поликлинику удалось взять.
Бесплатный.
Но прием только через две недели.
Чего делать?
Занять негде. Все сами до зарплаты тянут.
Ходить без переднего зуба невозможно.
Прям совсем скверно. За гранью.
Соседка предложила обломок зуба приклеить. На суперклей.
Обратно.
Может хотя бы неделю мой зуб протянет. До приема.
Если жевать осторожно. Или лучше совсем не жевать.
У нее как раз такой тюбик есть. Новый.
Супер-Супер клей!
Посмеялись.
Мне самой такое изящное и креативное решение в голову бы не пришло.
А Катя девушка сообразительная. Находчивая.
Решили.
Можно попробовать. Все равно вариантов нет.
Катюха клей принесла.
Тюбик маленький. Дорогой. На один зуб клея много.
Надо еще чего-нибудь починить.
Чего добру пропадать. Высохнет после вскрытия.
Решили заодно зимние сапоги ее мужа отремонтировать. Подметку. Приклеить.
Молодые! Глупые! Но дерзкие!
От глупости!
Тут стук в дверь.
Заходит Марья Дмитриевна. Глазенки таращит.
С текстом, не ведая стыда:
«Вы когда с зубом и ботинками закончите, мне остатки клея отдайте.
Мне тут нужно ручку к бокалу приклеить. Давно хотела».
Мы просто выпали от такого заявления.
То ли наивность и простота, то ли наглость.
"Старший брат следит за вами".
Глаз не спускает. Уши греет.
Мы с тех пор даже потише разговаривать стали.
Важные разговоры только на кухне. При закрытых дверях.
А еще лучше в ванной воду включить.
Большим напором. Чтобы шумами заглушить.
Секретики.
Это мы в фильмах про шпионов подсмотрели.
Взяли на вооружение опыт резидентов вражеских.
Так мы и жили.
По-соседски.
Всякое бывало.
Зуб, к слову сказать, две недели на супер-клее продержался!
А тут Марья Дмитриевна приболела.
Из квартиры не выходит. Наблюдение сняла.
Ни к кому не цепляется. Вахту никому не передала.
Тишина в подъезде. Досмотров нет.
Никому. Никакого дела. Ни до кого. Нет.
Даже как-то скучно стало. Уныло.
Драйв пропал.
Раньше, как по минному полю ходили.
К стенке прижимались.
Голову в плечи втягивали.
А тут, выяснилось, встать можно. Оказывается.
Даже распрямиться.
Передвигаться спокойно.
Мы молодые и смешливые.
Сидим на кухне. Покуриваем. Балуемся.
Рассуждаем за жизнь.
Про Марью Дмитриевну, в том числе.
Про тишину в подъезде.
Я сижу на табуретке. Прочной. Массивной.
Советской еще. Считай, допотопской.
Как мамонт.
Такие на уроках труда сколачивали.
10- сантиметровыми гвоздями.
Неказистая, но сбита на века.
Коричневой краской окрашена.
Качаю белою ногой. Рука с дамской сигареткой на отлете.
И допускаю себе в разговоре фразочку.
Циничную. Некорректную. Злую.
«Марья Дмитриевна, из тех людей, которые при всех своих болезнях и жалобах на здоровье, будут жить вечно!
Она еще всех нас переживет! И простудится на наших похоронах!»
Решили выпить за здоровье. Раз уж такая тема.
И тут, из под меня, как будто кто-то, с силой, выдергивает табуретку.
Резко. С яростью.
Вот я сижу. Курю. Расслабленно. Умничаю.
А вот я уже сижу. На полу.
С ушибом копчика. Искры из глаз!
Как так получилось?!
Неожиданно! Больно! Странно…
Мистика какая-то...
Поохали. Понедоумевали.
Посмеялись даже. Смешно же.
Чужое падение особенно веселит.
А утром выяснили, что Марья Дмитриевна ровно в этот час умерла.
В больнице.
Вот такой я привет от соседки получила.
Напомнила она о себе! Напоследок!
Дескать, не расслабляйтесь!
Я здесь! Незримо! Все вижу и все слышу!
Прости меня, Марья Дмитриевна!
Вечная тебя память! И земля пухом!
Не злись! Зачти мне мои пироги и плюшки!
Храни наш дом! Оберегай! Как всегда!
Всем спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!
Здоровья! Всех благ!