Мой муж родом из маленькой деревни на границе с Кот Д'Ивуаром. Там он не был очень давно, а я до недавнего времени не была вообще. Мы хотели там побывать ещё во время первого путешествия в Гану, а съездили только год назад - то одно, то другое.
Сначала было нельзя - вдруг сглазят, не смогу забеременеть. Потом нельзя - пусть малыш подрастет. А там и вторая беременность - вдруг что?? Потом Франку нужно было сдать экзамен - вдруг не сдаст. Потом работу получить - вдруг не дадут. Видите, как много причин, чтобы не ездить в родную деревню!
Моя свекровь была главным противником поездки. По ее мнению, в деревне живут колдуны и колдуньи (a.k.a. менее успешные члены семьи), которые из зависти могут на нас навести порчу. В Гане это очень распространенное убеждение - родственники, которые прозябают в этой глуши без денег и перспектив и всеми силами стараются испортить жизнь другим.
В прошлом году мы, наконец, доехали до Сума-Ахенкро. Там родились его родители, он сам, его братья и сестры. Там он не был 11 лет, а я была впервые, хотя каждый встречный на улицах села так или иначе приходится мне родственником 🙆🏻♀️
Что я ожидала увидеть? Примерно то же, что и увидела - обычный посёлок, они в провинциальный Гане все одинаковые, - только дома поменьше, дороги похуже, людей более хмурых, менее приветливых что ли (колдуны же и ведьмы).
Нас встретили радушные, приветливые люди, чреда бесконечных тётушек, бабушек, братьев и сестер. И вот этими вот людьми меня стращали последние 8 лет?)
Осторожности ради, я, правда, за личными вещами следила более внимательно, волосы трогать никому не давала и руки перед едой мыла тщательнее, чем обычно...
Шучу-шучу, не верю я в эти вещи!
У каждой мало-мальски уважающей себя ганской деревни есть свой бог. У кого-то это камень, у кого-то - дерево, у других - обезьяна, у четвёртых - улитка. В родной деревне моего мужа 'бог' - огромный чан с водой 🤔 Вон там стоит, за заборчиком из слоновой травы.
Говорят, раньше все листья, упавшие в воду чана, превращались в воинов, которые защищали деревню.
Сейчас не превращаются, но сейчас богу и не поклоняются с таким усердием, как делали это лет 50 назад.
Моя свекровь в детстве служила при святилище этого самого чана. Двор подметала, воду меняла. А потом в деревню пришло христианство, и ее отец - уважаемый человек, кстати, - стал одним из первых старейшин, которые приняли религию белого человека. На его деньги были приобретены чаши для причастия, скамейки и ещё кое-какие мелочи для местного прихода. В доказательство серьезности намерений он даже отдал свою дочь в жены молодому, но многообещающему катехисту по имени Кофи Теофилус Сакадо.
У пары уже пять детей, 9 внуков (скоро будет 11), плантация кешью, несколько плантаций какао и два дома в родной деревне, а чан с водой все так же стоит на старом месте. Ему уже никто не поклоняется. Так, меняют воду по традиции перед крупными празднованиями. Меняют и в церковь идут - не смогли воины из опавшей листвы противостоять Богу белого человека.
В этой деревне вырос Франк. Он родился в одном из этих домов, бегал по таким улицам, носил воду с реки, стирал школьную форму руками, после школы продавал хлеб, который пекла мать. Это не помешало ему получить хорошее образование в нашем прекрасном Санкт-Петербурге и вернуться домой с одной из самых престижных профессий в стране.
О детстве в африканской глубинке он вспоминает с теплом и радостью и даже немного сочувствует своим племянникам, которые сейчас живут в столице и не способны вкусить всей прелести деревенской свободы.
