Глава 3.
Павел лежал на кровати в своей комнате, когда к нему вошла мать.
- Ах, Пашенька, наконец-то мы можем побыть вдвоём, - сказала она присаживаясь на край кровати, - Ну расскажи же мне о своих успехах в живописи. Покажи свои работы, мне так не терпится их увидеть.
Павел встал, нервно заходил по комнате.
- Маменька, ну что вы на меня набросились с дороги. Люди искусства, это очень ранимые и непредсказуемые люди. Не нужно лезть художнику в душу, пока он сам вас туда не впустит.
Анна Дмитриевна с восхищением смотрела на сына. Художник, это слово было для неё сравнимо с именем святого. Она верила сыну, и не сомневалась в его словах ни на секунду.
- Конечно, дорогой, я не буду лезть к тебе в душу. Отдыхай милый до ужина.
Она встала, вышла из комнаты тихо прикрыв за собой дверь.
Павел был рад избавиться от матери. Глядя в окно он заметил Глашу, которая с корзинкой на локте бежала на речку полоскать бельё. Он быстро сбежал вниз, бросив на ходу матери и бабке:
- Пойду до реки прогуляюсь.
Глаша стояла по колено в воде. Юбка была заткнута за пояс, обнажая стройные икры. Она полоскала бельё, время от времени поправляя непослушную прядь волос.
Павел невольно залюбовался стройным станом девушки. Тихо присел на траву, взял в рот травинку, прищурив глаз, громко сказал:
- Какое чудное виденье в этой глухомани.
Глаша от неожиданности оступилась, едва не упав в воду.
- Барин, вы напугали меня, - сердясь и краснея произнесла Глаша поправляя юбку.
- Прости, я не хотел. Но я художник, люблю всё красивое. А ты, стоя по колено в воде, была божественно красива. Твой стройный стан в лучах полуденного солнца напоминал обнаженную нимфу купающуюся на закате дня. О, прекрасное видение, я хочу написать твой портрет.
Девушка слушала его, то бледнея, то краснея. Она лихорадочно собирала бельё в корзинку непослушными руками.
- Барин, вы всё какие-то слова непонятные говорите. Недосуг мне с вами здесь разговоры разговаривать.
Глаша торопливо поднималась по тропинке. Павел, ухмыляясь, смотрел ей вслед.
" Как же легко можно завоевать этих деревенских простушек. А эта Глаша, ну страсть как хороша", - думал он медленно подходя к усадьбе.