Минск, 3 марта 1980 года
Понедельник сразу не задался у водителя бензовоза из белорусской столицы. Во–первых, на кольце между улицами Столетова, Радиальной и Филимонова у него опрокинулся прицеп с горючим. Во–вторых, перед рейсом мужик задраил люк цистерны только с одной стороны, а не с двух, как положено.
На проезжую часть хлынуло топливо. Водила бросился к прицепу и попытался прижать люк спиной, но без толку – напор бензика был слишком велик. На дороге образовалась лужа в 200 квадратов. Спецы говорят, что если бы цистерна упала на другой бок, из нее не пролилось бы ни капли. Однако все сложилось крайне печально.
Заметив пиздецок прямо по курсу, многие водители разворачивались. Увы, не все. Вскоре в эту лужу въехали набитый под завязку «Икарус» 62–го маршрута и «москвич». Рулевой автобуса (стажер) через паузу распахнул двери, а чуви из «москвича» заглох и запаниковал. Дядя крутанул ключ зажигания и привнес в картину утра последнюю недостающую деталь – искру.
Хлопок – и все вокруг занялось огнем. Из–за дикой пробки пожарники мчались на место по тротуарам. «Пожар потушили за 15 секунд, – вспоминал пожарный Олег Гавдурович. – Собственно, тушить было практически нечего: кроме человеческих тел в автобусе ничего не горело».
Люди в автобусе замерли в самых немыслимых позах. Очевидцы вспоминали беременную женщину, которая успела выйти из автобуса, но не успела – из лужи. Она погибла, крепко обхватив живот руками, пытаясь защитить ребенка от адского пекла. Еще вспоминают девчушку, которая бежала за автобусом остановкой ранее и махала водителю веткой мимозы. Водила уже трогался с места, но по доброте душевной открыл ей дверь.
Менты и скорая отказались вытаскивать тела из автобуса, этим занимались пожарные. Они рассказывали, что самым трудным было пересчитать покойников. Считали несколько раз и все время получались разные цифры, потому что тела слипались друг с другом.
Официально погибли 23 человека, включая водителя «Икаруса». Местный люд считает эту цифру заниженной.
Спаслось всего девять человек. Люди обгорели так, что в больнице родственники могли их узнать только по голосу. «На лице живого места не было. Плакать я не могла. Соленые слезы на обожженное лицо – это страшная боль. Поэтому только кричала: от крика мне становилось легче», – рассказывала чудом спасшаяся пассажирка Евгения.
В Советском Союзе о минском ужасе могли узнать лишь слушатели «Голоса Америки». Помогло распространять информацию и лучшее СМИ СССР – сарафанное радио. Никаких траурных мероприятий не было, все советские газеты боялись даже пикнуть об этом. Погибших похоронили за счет государства, пострадавшим выплатили по 3 косаря (примерная стоимость запорожца).
Водитель бензовоза отхватил 12 лет тюрьмы, а выживший водила «москвича» схлопотал пятерку.