Эта драма разыгрывается на наших глазах уже пятый год, и никто не может помочь женщине лет 65, бывшей нашей сотруднице.
Она плохо видит, состоит в обществе слепых и слабовидящих, но всю жизнь работала – уборщицей производственных помещений, продавцом газет. Жила обычной, ничем не примечательной жизнью. В свое время получила однокомнатную квартиру от завода, живет вместе с дочерью, а внук-студент учится в другом городе. После выхода на пенсию еще подрабатывала лет до шестидесяти, встречала внука из школы, занималась дачей, иногда приторговывала на рынке. Ходила в клубы по интересам, ездила в санаторий, не пропускала ни одного мероприятия в обществе инвалидов, где нередко устраивали к праздникам концерты с выдачей сладких подарков от спонсоров. Иногда по старой памяти заглядывала к нам на огонек, делилась новостями – поговорить она любила всегда.
Перемены произошли очень быстро. В тот месяц ей сделали неудачную операцию на глазах, и был звонок из женской консультации о том, что анализы указывают на онкологию. И хотя вскоре выяснилось, что операция не лишила ее остаточного зрения, а гинекологи просто перепутали анализы, сильный стресс сделал свое черное дело.
Довольно активная от природы, она теперь почти не могла стоять и молчать, ей нужно было все время говорить и двигаться. Притом говорить одно и то же, с небольшими вариациями. Если отвлечется на пересказ какой-нибудь новости, то ненадолго. В ее реактивном состоянии нет ни бредовых идей, ни галлюцинаций, ни явных страхов, ни агрессии. Разговаривает вежливо, даже с просительными интонациями… Не знаю, что она озвучивает в других местах, а в нашем офисе уже пятый год (!!!) день сурка. Приходит почти каждый день, а то и два-три раза на дню, говорит примерно следующее: «Ну, почему я не могу остановиться, все бегаю и бормочу? Ходун какой-то напал. Дочка кричит: «Я с работы, дай поспать!», мне ее жалко. Сяду в кресло и молчу, но недолго. Выхожу на улицу и иду, куда глаза глядят, два раза чуть машина не сбила. Водитель кричит: «Куда прешь?!» А я ему: «Я в обществе слепых, ничего не вижу». Хожу-хожу, но надо же возвращаться... Хочу что-нибудь сделать по дому, а про плиту забываю, уже столько кастрюль сожгла. После операции зрение ухудшилось, картошку чищу плохо – внук не стал есть, подметаю кое-как. Дочь ругается, говорит, что сделает все сама, лишь бы только я не мешала и молчала. А я не могу молчать… И боюсь, что дочка бросит меня, грозилась, что уйдет к своему мужчине. Как вы думаете, может она меня бросить? Я все-таки ее вырастила. Но я не знаю, чем себя занять целый день, нет для меня занятий… Неужели только гулять и гулять по городу? Читать не могу с моим зрением, телевизор не понимаю… У меня и бабка перед смертью так бормотала. Скажите, это шизофрения? Посмотрите по компьютеру. И что же мне делать?»
За прошедшие годы было несколько попыток изменить ситуацию. Вначале дочь отвезла мать в областное психиатрическое отделение, но от лечения стало только хуже. Официальный диагноз, по словам больной, - «глубокая депрессия». Выписали под наблюдение местного психиатра, который назначил какое-то лекарство, потом еще одно или два – не помогают. Вполне возможно, она принимает их кое-как, боится, что «совсем дурой сделают», а дочь за этим не следит. Я звонила этой дочери по телефону, но на контакт она не идет.
Мы нашли для больной психолога, договорились о встрече, но простой разговор результата не дал, а платные сеансы оказались не по карману. Второго психолога посоветовал кто-то еще, она прошла бесплатный курс релаксации – бесполезно. В итоге, бывают дни, накручивает себя так, что прибегает в «скорую помощь» за каким-нибудь уколом, «а то совсем плохо».
Вот так и живет, как белка в колесе, озвучивает монолог своей «внутренней обезьянки» и не может сменить пластинку.
Лечащий врач (одна из нас с ним разговаривала) уверен, что лекарство должно стабилизировать психику, но больной надо найти себе занятие. Мы предлагали посильные варианты. К примеру, ходить каждый день в церковь на утренние и вечерние службы, но стоять для нее тяжело. Работать на даче мешает плохое зрение. Найти себе подругу и гулять вместе, общаться – резонно отвечает: а кто меня такую выдержит? Предлагали взять на обслуживание кого-то из общества инвалидов и приносить продукты из магазина – не хочет, обманут с деньгами. Советовали записаться в какой-нибудь любительский хор – не хочет напрягаться, неинтересно. Наконец, можно же найти себе небольшую подработку, а нам в ответ: за копейки?
Мы все на грани, уже и срывались, и просили к нам не ходить, потому что ничего нового сказать не можем. Просили все решения принимать с дочерью. Соседи по дому вызывали полицию, бывшие подруги закрывали перед носом дверь. А дочь ничего не предпринимает, только в бессилии кричит на мать или жалеет ее. В стационар не кладут – не опасна.
Скажите, встречались ли вам больные с такой странной депрессией? И что можно сделать в этой ситуации со стороны? Хотелось бы услышать мнение и обычных читателей, и психотерапевтов.