По мере возможностей канал «Мясмедиа» пытается бороться с антиколбасной пропагандой, апеллируя к элементарной логике и элементарной технической грамотности аудитории. Информационный продукт, попавший сегодня на «разделочный стол» – сюжет в программе «Вести» от 13 августа в 20. 00. Можете посмотреть, а затем прочесть текст ниже. Даже если ваша вера в телевизор имеет отрицательную величину, дополнительный иммунитет не помешает.
Итак, жительница Брянска купила колбасу и обнаружила в ней обломок иглы от шприца для инъекцирования мяса. Опубликовала картинку в соцсетях и повозмущалась на камеру «Вестей»: «Мне стало так страшно, не дай бог оказалась бы эта игла у меня в животе или у моего ребёнка»! Вместо того, чтобы заявить в Роспотребнадзор и спасти, может быть, чью-то жизнь, ограничилась собиранием комментариев в сети. Журналистка Алёна Рогозина, сославшись на пользователей соцсети (они-то знают наверняка!), сделал заключение: «С помощью таких игл накачивают колбасу рассолом и добавками с литерой «Е», чтобы увеличить вес и срок годности товара».
Эти «пользователи» что-то слышали о шприцах для набивки колбас, но представляют их не так как они выглядят в действительности. Никому из мясников не придет в голову протыкать иголкой (даже инсулиновой) батон колбасы, чтобы накачать его чем-то. Нарушение оболочки – это производственный брак и скорое обсеменение продукта патогенной микрофлорой. Не понятно, о чем думала А. Рогозина, когда озвучивала видеоряд.
Теоретически игла могла оказаться в колбасе, хотя случай совершенно исключительный и мясо для фарша шприцевать нет никакой необходимости – ни технологической, ни корыстной.
Далее она стала размахивать перед камерой упакованной явно в промышленных условиях нарезкой колбасы со словами, что это колбаса по 80 рублей за килограмм. Не за вакуумную упаковку весом нетто 200 граммов (может и 150), а за килограмм! Вакуумная упаковка нарезки, ламинированная подложка с цветной печатью. Страшно подумать, какое содержимое там, если всё вместе стоит 20 рублей.
Девушка в телевизоре или совсем не ходит в магазины или уверена, что зрители туда не ходят – вот и выдаёт такое, что комментировать как-то неловко даже. И всё лишь для того, чтобы прийти к выводу: и в дешевую и в дорогую колбасу могут натолкать всё что угодно. Лишила нас последней, можно сказать, надежды – купить дорогой колбасы и поесть в своё удовольствие, не терзаясь параноидальными мыслями!
О «цифре» животворящей
После маркетинговых сентенций и комментария из лаборатории последовал ответ на вопрос «что делать»? «Правду о колбасе расскажет состав и электронный код – специальная маркировка на этикетке» – протянула А. Рогозина тонкую нить надежды зрителям и показала вмонтированный (небрежно) в студии QR-код на колбасной оболочке. К «цифре» животворящей пришлось. прибегнуть по одной простой причине: пока никто не требует от мясопереработчиков наносить эти спасительные коды на готовую продукцию и журналистка просто бежит впереди паровоза всеобщей цифровизации.
Маркировку намереваются ввести и тогда колбаса точно станет дороже, так как оборудование для маркировки очень дорогое. Деятельность предприятий станет фискально прозрачнее (куда еще прозрачнее?), но качество эти волшебные узоры повысят вряд ли. Цифровые хитрости не заменяют эффективных государственных институтов, а лишь умножают то, что есть, на самоё себя: порядок на порядок, а хаос на хаос. Тот, кто сочтёт себя пострадавшим от новой технологии, в конечном счете найдёт входы и выходы из цифровой ловушки.
Обличительный пафос в материалах подобного толка направлен исключительно против тех, кто делает колбасу, а тех кто по долгу службы должен контролировать качество и безопасность продукции, обходят фигурой умолчания. В итоге у зрителя может возникнуть ощущение полной беспомощности перед фальсификатом: некуда жаловаться, не с кого спросить за низкое качество и фальсификацию продуктов. Впечатление такое, что в стране нет ни Роспотребнадзора ни Россельхознадзора: во всяком случае, журналистов они не интересуют вообще. К Россельхознадзору вопросы качества и фальсификации относятся в меньшей степени, хотя на его информационную систему «Меркурий» возлагались определенные надежды качественного порядка. Теперь - на QR-коды.
Не в ГОСТах счастье потребителя
Поле того, как девушка порассуждала о колбасе и впечатлительному зрителю стало страшно жить, последовали ставшие штампами советы покупать изделия с маркировкой ГОСТ и с подозрением относиться к изделиям с маркировкой ТУ. Ну и не покупать продукцию с подозрительной маркировкой без указания производителя и неясной датой производства. По поводу левой колбасы всё правильно, а вот уповать на государственные стандарты (они же межгосударственные стандарты СНГ) нет оснований.
Произвести сегодня продукт по ГОСТу 1979 года, чтобы он был точно таким же, как 40 лет назад, не получится, как не получится второй раз войти в одну и ту же реку, хотя называется она так же как и вчера и 100 лет назад. Когда кто-нибудь в телевизоре ностальгирует по колбасе из СССР, он какой ГОСТ имеет ввиду? С 1936-го их было несколько и в них постоянно вносились изменения по мере того, как рос дефицит качественного сырья. Растительный белок прописался в ГОСТах еще в 70-е годы. Качество колбасы заключено не в четырёх буквах ГОСТ – по техническим условиям часто выпускаются продукты не хуже, потому что за ними стоит торговая марка предприятия, имя владельца и люди дорожат этими нематериальными активами.
Качество – показатель интегральный и складывается из многих факторов, среди которых – качество технического регулирования, эффективность работы контрольно-надзорных органов, покупательная способность потребителей, самосознание производителя, качество сырья и многое другое.
Ведущий «Вестей» Эрнест Мацкявичус начал этот сюжет рассуждением, что знание необходимо потребителю, чтобы сберечь душевное здоровье, и не только душевное. Было бы неплохо и телевизионщикам иметь представление о том, что они берутся освещать. СМИ – великая сила и даже знающему потребителю совладать с инфернальным ужасом антиколбасной пропаганды, непросто. Особенно, если она замешана на дилетантизме людей из телевизора. Тогда душевному здоровью зрителя (а за ним и физическому) возникают угрозы более реальные, чем любителю колбасы, игнорирующему подобный ТВ-контент.