ЗИМНИЙ ПРЫЖОК
Детали из которых десантников собирали...
(Записки седого Бобра)
Бобриков Игорь Борисович
Зима стояла обычная. Глубокий снег, мороз 15-20 градусов. Время от времени попуржит-пометелит. Больше - ясная солнечная погода. Полевые занятия сменяются классными уроками, работами в парках, изучением новой, нашей и иностранной, техники. Все своим чередом. 15-17 часов в день. В первый год службы это было очень тяжело, потом привыкли и стало обычным ежедневным послушанием. Наползаешься по полю, напотеешься в толстой, с подкладкой, настоящей шерстяной шинели, разукрасишься красными пятнами по всему лицу и - домой, в теплый класс. Рассчитывай мощность заряда, способ установки, размещение и кучу всяких тонкостей этого «деликатного» дела. Шинель в это время висит в сушилке, там же наваксенные сапоги, шапка, рукавицы, портянки. А ты, намотав вторые портянки этаким красивым белым сапожком, сидишь в теплом классе, чертишь схемы, «рвешь» узлы сопротивления или еще какие объекты, поднимаешь на воздух тонны бетона... Хорошо, когда командиры распланируют день с умом. Так, чтобы день закончился, а у тебя еще и силы остались в запасе! Но бывало не раз, а может это специально делалось, я склонен ко второй версии, что к концу дня ноги не держат, падаешь от усталости и перенапряжения, засыпаешь на ходу.
Вот в конце одного из таких тяжелых дней и прозвучала команда: все на склад! Получить валенки! Не знаю, как на складах хранятся эти зимние припасы, но ни разу с первого захода двух одинаковых валенок получить не удавалось. Процедура проста: получи, распишись! Оба валенка в сумочке, затянуто шнурочком. Узелок, бантик. Все. Приходишь в расположение, это значит место, где живешь, располагаешься, развязываешь узелок. Распускаешь шнурок и извлекаешь действительно два валенка. Иногда одного цвета: серые или черные, но никогда одного размера. Умный человек придумал, что не бывать валенку левому или правому, все на одну «среднюю» ногу. А если бы левые и правые, то сто человек обувались бы неделю, не менее.
Вот распаковал, примерил. Подошли оба - ты счастливчик. Завтра у тебя день отдыха. А не подошли - как на торжище, ходи обменивайся с такими же несчастными. Причина такого безобразия в том, что после прыжков, все валенки складываются в сушилку на сутки или двое. Где их нещадно перемещают по решеткам, устраивая свои вещи, а затем, по двое штук суют в мешочек, затягивают шнурком, вяжут бантик и - извольте принять на склад. Там принимают по количеству, что потом по количеству и выдают. Как ни пытались бороться с сим «злом», ничего не вышло. Получение валенок неизбежно выливается в целый день. Кому все же крупно не повезло, не смогли среди своих укомплектовать пару, тот тащится на склад и развязывает-завязывает шнурки пока не подберет. К утру должно все быть готово! Доклады идут вверх, инструкции спускаются вниз. Подразделение к зимним прыжкам готово!
- Подъем, радостно орет дневальный.
Зарядки нет. Сразу в столовую. На завтрак целых полчаса. Потом каждый сопит над своим имуществом. Тащит опечатанный парашют, облачается в зимний прыжковый комплект одежды. Бушлат, шапку, одевает и привязывает валенки.
Тут особый смысл: коротко подвяжешь - не шагнешь широко, длинно - при прыжке соскочат и будут болтаться на веревочках до земли; ибо в воздухе одеть их нет никакой возможности. Вот и сопишь, снимаешь-одеваешь. То тянет, то болтается. Команда «выходи к машинам» заканчивает этот бесконечный процесс, каждый взваливает все имущество на загривок и резво перемещается на асфальтовую ленту внутренней дороги. Каждый знает свою машину и тащит гору «мягкой рухляди» к своему транспорту. Вот здесь самый строгий контроль. Командиры отделений - раз! Зам. ком. Взвода - два! Командиры взводов - три! Все тщательнейшим образом досматривают своих людей и, наконец, пропускают в машину. Ранец, - под ноги, парашют сверху, сам на скамью. Брезентовый полог закрывается. С краю - сержант запирающий! Поерзали, подышали и становится тепло. Кто-то голосок пробует, поддерживают. Загудела песня!
«Нам, парашютистам, привольно под небом чистым! Легки ребята на подъем, задирам мы совет даем: шутить не следует с огнем!» Либо последнее слово можно понимать и как согнем (в рог бараний). Что подразумевал поэт, не знает никто, поэтому смысл вкладываем сами - раз поем про себя.
Заполнились машины, запустили моторы и выехали на трассу. Сорок минут хода! Эти сорок минут, отца родного, Маргелова В.Ф. печалили более всего.
Думайте, мужи отечества, думайте! Негоже час только до самолетов добираться. Там минуты, там час, там еще что-нибудь и время упущено. Не успел! Губить людей не дело!! Думайте.
Вот, в один из приездов, сидя в беседке с гвардейцами и попыхивая своей папиросой, командующий услышал то, о чем давно думал и мечтал. Розовощекий сержант на песочке рисовал необычную картинку. Казарма, но в стенах устроены двери выходящие в пространство, под ними лотки, которые кончаются у посадочного трапа самолета, что стоит тут же, с подогреваемыми от внешнего источника двигателями. В самолете на сиденьях все боевое снаряжение.
Тревога!!! Ты прыгаешь в лоток, в чем есть, занимаешь свое место, а пилоты запускают свои двигатели. Доклад о наличии личного состава и...погудели. На все про все - минуты. Генерал курил ускоренно свои папиросины, награждая окурками (их всегда заполучали все с радостью и заливали в плексиглас, как дорогую реликвию) всех желающих, рисовал с сержантом по всему песчаному «простору». Батальон территориально расширялся в десяток раз, полоса вытягивалась на свои километры. Пытались обрасти аэродромными службами, системами обеспечения и т.п. Но сержант был деловой. Гуляло в те времена такое словечко.
- Почто тащить самолеты сюда. Проще казармы построить на аэродроме. Какая разница, где жить? Что значит жалко городок, а людей терять не жалко??
Никто не мешал двум стратегам. Слушали молча, но шарики вертелись у всех. Самый скромный, Ваня Баев, рисовал наш аэродром, расставлял по-новому самолеты, пририсовывал прямоугольники казарм, новые рулежные полосы, плац, давнюю мечту командира полка - клуб, спортивный городок.
- Вот, товарищ командующий, возьмите.
Закряхтел, закашлялся командир. - И клуб изобразил, надо же!
Чуть поворчал, для порядка. Махнул рукой командиру полка:
- Проводи, помчусь в стольный град сию схему просчитывать. Хороша картина. Дадут ли гроши?
Пока Москва разглядывает Иванову картину, мы, грешные, уже высадились на своем аэродроме. Дико ревут десятки двигателей, греются; сколько керосина выплескивают! Вонища стоит, сажа хлопьями.
- Ванька, убьем, если по твоему проекту нам здесь жить придется. Ты, чо? Такую музыку слушать?
Ванька улыбается, влазит в подвесную систему, застегивает карабины и на подколки не откликается. Он командир, а забот в такие минуты выше головы. Вот и оделись, окуклились. Ранец, парашюты, сзади - спереди, оружие. Кому рация досталась в подвесном, под зад, контейнере, кому аккумуляторы, носимые боеприпасы. Тут еще минометчики «лепятся» со своим тяжеловесным барахлом. Всем нужны «средства доставки до земли», т.е. мы. Конечно, ворчат на такие дары, но приказ командира не дает возможности улизнуть, обвешиваешь все, на тебе, свободное пространство. Растасовались по комплектам на самолет.
- По самолетам!!
В фильмах показывают, что прямо бегом мчатся к самолету и пулей в него влетают. Подвирают! Медленно, помогая друг другу, по наклонному трапу пробираешься внутрь, усаживаешься на свое место и замираешь! Встанешь только на выброску.
Командиры проходят по рядам, карабины вытяжных веревок цепляют за троса. Затем еще проверяют. Крайним ведет проверку инженер экипажа. Все! «Хвост» закрылся, зарычали двигатели, покатили.
Стали, ревут уже моторы на полную мощь, машина дрожит, крылья опущены вниз, чуть «шевелит задом» (рули проверяют). Внутри все чуть сжимается. Сам напрягаешься, хотя пользы, во всяком случае самолету, от этого нет. Тормоза отпущены!! Основательно прижимает к соседу, крылышки выпрямляются, колеса гремят по бетонке, как по булыжной мостовой. Скорость растет, вот уже крылья прогнулись концами вверх, последние удары колес и... повисли. Взлетели. Оторвались от земли. Хоть еще и не в небе, но уже и не на земле. Полет начался.
Долго лезет наш АН-12-й на высоту. Три тысячи надо набрать. Ниже не прыгали. Гу-...у..-..у..ууу! с перекатами ревут моторы, уши закладывает и все глотают слюну, пробивая слух. Машины идут уступом влево. Наш крайний. Вот и фонари загорелись, поморгали и потухли. Проверили. Вот и створки разошлись открывая «дырочку» в двадцать квадратных метров. Не промажешь, попадешь!
Горят желтые фонари. - Приготовились!!
Зеленые огни. - Пошел!!
Вот теперь надо бежать! Сколь можешь быстро, подпирая переднего. Но тот исчезает...
- Ау, люди. Где вы?
Не успеваешь покувыркаться, как открывается стабилизирующий маленький куполок и ставит тебя в совершенно приличное положение ногами вниз. Вот теперь — тишина! В ушах чуть звенит. Один. Рядом никого. Как ни стараешься быть на выброске поближе, разбрасывает прилично. Если со вкусом прыгаешь, то кольцо не рви, промчись этак с ветерком, прибор сам откроет. А хочешь подольше повисеть, то открывай сам.
Купол выходит быстро, хороший рывок, чуть подкрутит стропы, вот и повис.
Устроиться в подвесной системе поудобнее вряд ли удастся, надо хорошо подгонять на земле, но и страшного нет ничего, потом, перед землей ноги соедини в одну подошву. А пока виси как есть. Валенки целы, стараешься подтянуть повыше, поплотнее. Шапка тоже на месте. Ничего не оторвалось. Порядок. Теперь смотри в оба.
Как не разбрасывает, можно влететь в стропы соседа. Крути головой во все стороны. С ближним веди переговоры. Там, наверху все хорошо слышно, там лишних шумов, как на земле, нет. Смотрю на землю.
Деревушка внизу дымит во все трубы. Народ топит печи. Готовит что- то вкусненькое. Картошку с селедочкой, кто и пирог с грибами печет, может и с рыбой. Вот прудок рядом. Скотине воду греют, тут коров теплой водой поят. Людей не видно. А что делать зимой на улице? Сено есть, дрова заготовлены. Продукты все свои. Лежи на печи, читай умные книги. Жди весны. Даже дорог не видно. Никто не выезжал давно. За деревней лесок хвойный. Темный, совсем, черный. Еловый. Сосновый, он посветлей. Сосновый золотистый.
Несет по над деревней. Похоже, интерес к лесу не праздный. Хоть бы не в сам лес. Умучаешься купол с деревьев стаскивать. Конечно, ель не гледичая, есть на Кавказе такое дерево с колючками-иголками в ладонь. Повиснешь, за день не стянешь. И сам нанижешься, как кузнечик для просушки.
Однако, сколько не любуйся видами природы, а земля уже и приближается.
Сейчас, все «барахло», приложит тебя к земле с усердием.
Ноги, ноги вместе! Не старайся устоять, вались, как кладет. Хоррроший удар! Купол валится по ветру. Ты падаешь с этаким вывертом во всю свою длину. Пооооехали... Ветерок пополняет купол, тащит тебя по снегу, а ты барахтаешься, пытаясь перевернуться на живот. На месте, оно б и получилось, а вот на скорости, да по кустикам - никак. Инструкция гласит: вскочить и обежать надутый купол, тогда он погаснет. Попробуй вскочить! Тут только телепаться можно. Еще написано: подтянуть нижние стропы, купол ляжет плоско на землю и погаснет. Точно! Но ты попробуй дотянуться до этих нижних строп. Тут еще лямка на две длины руки. Подбери, подтянись к куполу по ней.
А пока несешься «на вороных», разметая снежную целину, прокладывая борозду на всю глубину пушистого покрова.
Может и повезти. Влетишь в чей купол, твой пригаснет, лови момент. Или кто стоячий поймает тебя. Повиснет на этом упругом «пузыре», как ретивого коня придавит. Но не везет! Скорость километров 10-15. Все, куда только можно, напрессовано снегом. Нет, не перевернуться.
Может, запасной открыть? Как плавучий якорь будет. Или снег подхватит в себя. Наполнится и затормозит.
Где это кольцо? Куда задевалось? Все снегом забито.
Есть. Поплыл шелк. Белое по белому. Простелились стропы, купол растянулся. Ну цепляйся же! Пока едем. И Едем. Кажется удача! Притормозилась система. Сразу бы сообразить. Стоп! Натянулись стропы запаски, задрожал купол основного. Порывом ветра его приподняло от земли, рвануло прилично. Еще напрягло и... оторвало от земли неповоротливое тело, крутнуло, как пуговицу на нитке, есть такая детская игрушка, и принялось ощутимо постукивать по земле. И раз, и два и, и три.
Совсем курятина плохая. Оно хоть и не больно, но может и стукнуть поприличнее. Хоть стропы режь. Но такого позора разве можно?? И не ждать же хорошей погоды! И не вылезешь из подвесной системы. И опять удар, и еще! Эх, мамочка. Изо всех сил тяну лямку основного, добираюсь до строп. Ловлю одну и мотаю на руку. Купол отчаянно сопротивляется, бросается в стороны, но гаснет и гаснет. Вот и кромка. Тащить труднее, скользко. Надо вставать. Как встанешь, если весь оштукатурен снегом. Корочкой плотно. Тело не гнется. Воин, прости. Господи.
Крючком, зад к небу. Осилил. Долой парашют. Карабины забиты, но поддаются. Все! Освободился. Все в сумку, сумку на загривок. Включаю искатель (прибор показывающий, где место сбора), прямо на лесок, который совсем рядом. Эх, знать бы, что сбор в лесу. Не тормозил бы. Въехал с ветерком на рысаках. Тащись, дурень, пешки. Народ разбросало прилично. Только через час собрались все. Почистились, проверились. Идем «воевать». Парашюты сложены в машину, сами мелкими группами уходим «на задание».
Мы рвем мост. Соседи, стройбат, городили его почти месяц. Надо его завалить, перекрыть противнику путь отступления.
Ползем километр за километром. Пар валит со всех щелей. Жарко. Снег губами ловишь. Как росу пьешь.
Вот и мост. Хороший, крепкий.
Просчитали чего, куда и сколько. Обнаружили охрану - наблюдателей. Они под взрыв не полезут. Лежат в паре сотен метров. Нас ищут. Тут кто кого! Их брать нельзя. Самим тишком все обстряпать. Придется ждать ночи. Зарылись в снег. Жуем сухари. Снежком заедаем. Вкусно.
Засмеркалось. Потемнело. Полезли. Все молча. Без разговоров. «Пять минут» и все готово. Отходим. Рвем! Был мост и нет его, Только грохот прокатился, да бревна полетали по воздуху.
Надо тихо уйти. Ведь ловить начнут. Кто кого. До дома больше полусотни километров. Можно выписывать любые кренделя на просторе. Да и ночь хорошая попутчица.
Вперед, вперед.
Рассветает, видно родное жилье. Пахнет жареной рыбой, картошкой.
Явно ушли. Уже прошли зону безопасности. Иди не таясь.
Все! Дома. Мойся, все в сушку. Переодевайся в сухое и, на рыбку. Потом разбор, занятия. Спать?? Нет! Спать только по распорядку. Только вечером. Армия штука серьезная. Она из детей мужчин выковывает! Кто еще таким делом занимается? Никто!!!