Предлагаю почитать прелюбопытную историю одной свадьбы в семейском селе Хонхолой Мухоршибирского района Республики Бурятия. Отрывок из книги "Белые гуси на белом снегу" Елизара Мальцева. Действие романа разворачивается в начале 20-го века.
...На другой день дядя Сидор запряг в ходок каурого иноходца, бросил охапку сена, на нее уселась, подобрав подол цветного сарафана, тетя Матрена, недавно вышедшая за богатого парня замуж, «на хутор», как говорили в селе; к ней, под ее белую руку дядя сунул меня и, хлестнув коня, рванул со двора, оставив открытыми ворота. Бабушка что-то кричала вслед, сердясь на его бесшабашность. Но Сидор скалил белые зубы, встряхивал нечесаным чубом и, дергаясь назад, кричал:
— Гляди, Зорька!..
И показывал, когда каурый переходил на иноходь, когда на бойкую рысь, и довольно похохатывал. Он был плечистый, широколицый, с сильными руками молотобойца, и откровенно радовался, что может полоботрясничать в будний день, благо подвернулся счастливый случай прокатиться в свое удовольствие на мельницу и обратно. Из всей родни я, пожалуй, вспомнил его одного, потому что с ним я когда-то ловил голубей. Теперь ему шел уже девятнадцатый, малый он был «шалопаистый», как говаривала бабушка, и добавляла о ветре, который гуляет у дяди в голове. Он уже раз женился, но в первую же ночь, обнаружив, что его невеста не девушка, прогнал ее и снова холостовал, гуляя с парнями по селу. Невеста подала на него в суд, и семье дедушки по решению суда волей-неволей пришлось расстаться с пестрой буренкой и отдать ее опозоренной невесте. Бабушка сетовала, что на суде пережила «великую стыдобушку», а для деда Аввакума, умевшего по-своему относиться к любому несчастью, суд походил на спектакль, куда его пригласили поглазеть и повеселиться. Конечно, ему до слез было жалко корову, но когда, окруженный односельчанами, он выбрел на улицу, кто-то задиристо попросил:
— Абакум Сидорыч! Ну-ка, скажи что-нибудь не думавши!
— А про што?
— Да про суд ваш...
— А-а,— печально протянул дед и прижмурил кривой бельмастый глаз.— Тут думай не думай, а наша пестрая без рог провалилась между ног...
Толпа взорвалась хохотом, и вся история женитьбы Сидора обернулась этой рифмованной шуткой, которая пережила и деда Аввакума, и его сына Сидора. Прибаутка эта гуляла по селу и дожила, как я убедился, и до наших дней, сохранившись в памяти стариков.
Однако, придя домой, дед помрачнел и, хлебая деревянной ложкой густые наваристые щи, как бы невзначай обронил в назиданье пристыженному сыну:
— Ты, Сидорка, в другой раз бабу со всех сторон огляди и обнюхай, предче чем спать с ней ложиться... А то раз переспал — и корову отвел со двора, второй переспишь — иноходца заберут... Раза три женишься, и мы с тобой подчистую разоримся...
Дед и бабка поначалу не отпускали невестку, считая, что сын покуражится и смирится со своей участью. По совету досужих старух, когда Сидора не было дома, привезли откуда-то колдуна-бурята, он заговорил щи,
кашу, молоко, вышептывая что-то, спутал ножки стола суровыми нитками и строго наказал молодухе, как только муж появится в избе, подать ему у порога чистое полотенце, полить на руки из ковша, чтобы он помылся заговорной водой, обещая «присушить» мужика. Но дяде Сидору на пути кто-то повстречался и рассказал, что в их доме шаманит бурят. Не вводя лошадь во двор, Сидор схватил под навесом топор и бросился на крыльцо и в сени. Бурят успел выскочить в распахнутое окно и побежал по проулку к лесу. Дядя не стал его догонять, принял из рук отвергнутой жены полотенце, помылся под рукомойником, лязгая железным соском, и, сев за стол, одним движением ноги порвал все нитки, нахлебался щей, съел кашу, запил молоком и, вытерев ладонью губы, громогласно объявил на всю избу:
— Ну-ка, надкушенное яблочко, давай катись отсюда! А то я тебя вместе с шаманом зарублю!..
Поревев, невестка связала в узелок свои вещицы и пошла со двора. Как рассказывали позже, она вышла замуж по второму разу, отсудила еще одну корову, а затем, повязав голову красной косынкой, объявила, что мужики ей опротивели и она станет «делегаткой». С той поры она бегала на все собрания и кричала там не уступая мужикам...
