Едва ли успел сойти снег, а я уже вовсю щеголял по усеянным мусором и грибами улицам, футболка с круглыми вырезами в области сосков выгодно подчёркивала мои оппозиционные взгляды, ноги почти уверенно топтали смягчившуюся грязь поношенными бутсами на толстой подошве. Подставляя изрядно полысевшую за последние годы голову яркому солнцу я жмурился, отплевывая остатки простудной мокроты в развалившихся то тут, то там бездомных котов. В мокроте оставались кусочки завтрака, а им, пушистым бездельникам, будто бы и всё равно. Лишь бы не трогали.
Потеряв интерес к бессмысленному, но в какой-то степени эстетическому моциону, я решил купить на краденные накануне деньги(какие там деньги, мелочь одна, ей богу!) пачку пахлавы, да бутылку овсяного киселя, дабы в очередной раз порадовать поражённый гастритом желудок. Как обычно, после такого нехитрого обеда пришлось сблевать. Сделал это быстро, качественно, и, как говорится, недорого. Вечером меня дома ждал безобразно обленившийся от беспробудного пьянства брат, в красках описавший конфликт между ведущими новостного шоу по одному из центральных каналов. Оказалось, что один довольно известный политик любит маленьких мальчиков. Ну прям очень любит. В духе какого-нибудь папы Римского. Иные же считали, что предоставленные доказательства не имеют достаточно оснований. Мнение аудитории на этот счёт в итоге радикально разделилось, в связи с чем прямую трансляцию пришлось прервать. Один из спорщиков схватился за нож и его увели из студии. Не слишком раздосадованный этим событием брат откупорил ещё один пакет винного напитка со вкусом борной кислоты и начал разглагольствовать на насущные темы. Одна из них коснулась так и не возведенной пристройки к нашему дому. Тут-то всё и началось.
- Нужно бы нам серьёзнее относиться к жизни, а то заросли говном по самые щёки, - сказал брат и затушил сигарету о холодильник. На том месте уже приличное чёрное пятно было, честно говоря. - Уже у всех вокруг есть вода и нормальный сортир, а мы как австралопитеки. Чёртовы вёдра и бидоны с колонки, которая вот-вот загнётся. Эти гниды ведь и нам скоро воду отрубят, а то чего думаешь, если тебя не трогают - это навсегда? - продолжал он переодевая носки. Поношенные и вонючие он положил к себе на диван. - Вот сам посуди: сейчас вроде как лето, самое время что-то делать, понимаешь? Ну, там на улице туда-сюда, всякое дерьмо потаскать. - Ну да, - говорю я ему, - давай уже наконец заморочимся с пристройкой. - Вот именно. Я о том же. Сейчас пристройку, а потом коммуникации, когда их подведут непосредственно на улицу. - согласился брат и пошёл дальше смотреть телевизор, по которому, судя по крикам из гостиной, уже вовсю начали поносить нелепо оправдывающегося педофила.
Так как обычно такие разговоры ничем не заканчивались, я, исполненный весенней решимости, решил взять инициативу по строительству в свои руки.
Шли дни, и я безуспешно метался от знакомого к знакомому в поисках того или тех, кто бы осмелился взяться за мой проект.
Криво набросанный на бумаге, чертёж больше смахивал на карту сокровищ, нарисованную бездарным ребенком, и каждый раз мне приходилось тыкая пальцем объяснять, что "это грёбаный унитаз, а не ванная". Почти все, к кому я обращался, были людьми творческими, то есть, безнадёжно выпивающими и употребляющими. Некоторые из них умирали прямо во время разговора, поэтому мне приходилось скрываться, постоянно оглядываясь. Стоит объяснить, что в месте, где я живу, трупы не убирают вовсе - они остаются лежать на своем последнем пристанище до тех пор, пока их не растащат дикие собаки, или же они не разложатся окончательно, на молекулярном уровне. Дурная традиция и закон, что поделать.
В мнимое воскресенье, по дороге на базар, мне попался сосед, вечно распространяющий грязные сплетни о нашей общине. Этого старого интригана я знаю давно - с тех самых пор, как истребили последний оплот охотников на онанистов - дед выжил в настоящей кровавой бане и не затыкался ни на минуту, брызжа слюной и жалуясь на то, как неудобно совокупляться с телами поверженных врагов. Хоть его мозг был явно поражен грибными спорами, я, не выдержав подробностей, как обычно двинул ему по старой бессовестной роже, ну а он, как всегда, обиделся и шёл остаток пути почти молча.
Оказалось, что есть у него парочка мастеров по внутренней отделке полуразрушенных помещений, от чего я резко переменился в настроении и даже купил ему на краденные деньги(да какие там деньги, мелочь, честное слово!) полбутылки французского ликёра. Слово за слово, я получил номер телефона одного из работяг и уже вечером того же дня обсуждал план дальнейших действий со своим родственничком.
- Передавали, что сегодня президент повесился у себя в кабинете рано утром. - сказал брат, когда я пытался заснуть на тонком покрывале, расстеленном посреди заплесневелого пола гостиной.
- Да ну? А почему я от тебя это слышу только сейчас, чего ты раньше не сказал? - я даже тогда приподнялся, облокотившись на руку. - Мы вообще-то обсуждали сраную пристройку, и я совсем забыл об остальном. Так что там со строителями, когда они придут? - брат немного завис над полом, самую малость, сантиметров на пять. Умеет же этот засранец левитировать, когда в этом нет явной необходимости.
- Думаю, послезавтра. А завтра я их наберу, познакомимся. - сказал я и закрыл слипающиеся от грязи и сна глаза. Слышал, как брат упал на кухне, свернув с холодильника микроволновку, не работающую, впрочем, с тех самых пор, как правительственные войска уничтожили последний оплот охотников на онанистов.
Проснулся я от громкого стука в дверь, брат в этот момент валялся неподалеку, обложенный, по меньшей мере, десятком кошек всех мастей - они яростно тёрлись об него, вокруг стоял невыносимый запах валерьянки.
Обычно к нам заходили прямо с улицы в комнату - задних стен у дома давно уже не было, а у меня не было времени их хоть как-то заделать. В общем, видно сразу, гости - незнакомцы.
На пороге стояли два неопрятного вида типа: руки засунуты в карманы, на головах оранжевые капюшоны, лица опущены так, что толком не разглядеть. На вопрос, какого хрена им здесь нужно в такую рань и кто они вообще такие, последовал ответ, мол, строители по объявлению. Я ответил, что объявлений никаких не давал, а просто интересовался у знакомых, кто может помочь с небольшой пристройкоМне, знаете ли, сразу показался подозрительным, и не понравился тот факт, что у этих уродов не было рук. Ну, то есть руки-то были, но кисти напрочь отсутствовали, как у одного, так и у другого. Они назвали мне свои труднопроизносимые имена, которые я не запомнил, ровно как и остальные имена моих знакомых, но это и не важно. Представился и я, показал на своего брата, они спросили, наши ли это кошки, но я честно ответил, что в принципе все эти кошки принадлежат всем и каждому одновременно. Когда я спросил, как так вышло с руками, они рассказали то ли скомканную историю про мясообрабатывающий комбинат, то ли про обморожение, то ли про несвоевременную детонацию на военных учениях, я уже точно не помню. Ну вообще странно, когда у обоих, и сразу так. Отсюда следовал вполне логичный вопрос, как же они собираются работать без рук. Мне немедленно показали слайды с уже завершёнными работами. Как они без рук мне их показали? Легко. Один из них активировал своим обрубком приспособленный на плече второго проектор, а тот вывел изображение на осыпавшуюся стену со свисающим ковром довольно благородной текстуры.
Надо признать, работы выглядели великолепно и я не раздумывая нанял этих мрачных калек. По рукам мы не ударили, понятное дело, но устно договорились. Сразу внесу ясность: платить я никому и не собирался, поскольку денег у меня не было с тех самых пор, когда бесславно уничтожили последний великий оплот охотников на...уже и не помню. Денег нет ни у кого, дети пухнут с голода, урожая не было уже четыре года, повсюду зловоние от трупов, плесени, ядовитых грибов Маасе(примерно лет пятнадцать назад их споры случайно завезли к нам в земли бродячие артисты), которые теперь разрастаются в катастрофических масштабах, аромат жареного лука стоит возле городской площади, но мы живём на окраине, а на мне практически не убиваемые старые бутсы, и хожу я немного даже гордо, как бы говоря всем своим видом, что сейчас, вот буквально через неделю, заживём по-человечески. Тем временем споры Маасе действуют на окружающих пагубно - ухудшают память и пробуждают непреодолимое сексуальное влечение к мёртвой плоти.
Когда брат проснулся, я ему всё рассказал и показал короткое видео на смартфоне, который вот уже много лет работает на солнечных батареях. У него заряда хватает на две с половиной минуты, а заряжать его нужно полторы недели, если вдруг вам интересно. Вот настолько я был впечатлён работами тех двух увечных.
-Ладно, главное, не трахай мне сейчас мозг этой ерундой. - сказал брат, трясущимися руками откупоривший пиво. - Это тебе старый хрен порекомендовал инвалидов? - немного придя в себя продолжил он.
А я совсем и забыл позвонить по рекомендации соседа.
- Да, наверное, это они и есть, знакомые этого ублюдка. - ответил я, но всё же немного поколебался. - Раз уж с ними договорился, то чего уж тут. - решил я закончить этим. - Ну смотри, мутные они какие-то, судя по всему. Забыл, кому на южной земле кисти рук отрубают? Трупоедам, братец! Хочешь, чтобы эти сволочи нелегально обгладали свежих мертвецов, а на нас потом всё повесили? Если мы их приютим, то и следить нужно будет в оба. Знаю я таких залётчиков. Поверь, неспроста у них рук нет. - брат распылялся всё больше, но быстро напился и уснул в кресле. Два кота облизывали ему свисающую кисть.
Следить он, разумеется, ни за кем не мог, да и не хотел.
Утро следующего дня не задалось - пошёл сильный дождь и смыл с кухни все столовые приборы прямиком в выгребную яму. Завтракать пришлось голыми руками. Ели сгнившую кукурузу с сырой булкой. Кроме того, пока спали, у нас украли разбитую микроволновку. Цена металла после войны возросла до небес, поэтому брат и не выходил никогда из дома, оправдывая своё домоседство необходимостью контроля и слежки за хозяйством. Видать, в эту ночь он слишком расслабился. Однажды ночью, я застал дома одноногого цыгана, шарящего по полкам в поисках наживы. Его выдал стук костылей и беспрерывное чихание. Видели бы вы, с какой лёгкостью и грацией он улепётывал по искорёженному воронками участку, когда я шёл за ним с черенком от лопаты, пробитым насквозь тремя ржавыми гвоздями.
Ближе к обеду явился один из работников, молча и внимательно оглядел место под пристройку, поводил обрубком руки по проёмам, затем поинтересовался, не хотим ли мы для начала сделать стены в уже существующих помещениях. - Ну конечно хотим! Просто сейчас менее накладно будет сделать именно дополнительную новую комнату. Посмотри сам, в каком состоянии всё тут находится. Страшно на пол ступать. - я демонстративно топнул ногой, от чего в полу образовалась дыра размером с пятку. - Итак, ты всё посмотрел, потрогал, по деньгам договоримся позже, так когда приступите? - спросил я, и вдруг обратил внимание на лицо гостя - оно то вытягивалось, то сжималось, от чего постоянно выглядело несоразмерно голове. - Завтра подвезём материал, а после выходных начнём. - промямлил он и не попрощавшись удалился.
Строить решили в основном из органического материала - каркас из позвоночных столбов, утеплитель из шерсти животных(несколько сотен особо леняющих котов внесли свою лепту), обтяжка - из растянутой кожи утопленников, которые в изобилии покрывают местные болота, словно кувшинки. Главное, повторюсь - оставить тела на месте, о стягивании кожи с мёртвых в законе ничего не написано. Засыпка - всякий шлак, местами - куриные кости. Пылевлагозащита, пропитка антикоррозийными средствами и так далее - прошлый век, поэтому мы решили этого избежать. Судя по отзывам знакомых - нами была выбрана вполне надёжная конструкция, способная простоять не один десяток лет, если правильно соблюдать условия монтажа.
Но в первый же день стройки всё пошло наперекосяк: рабочие вели себя агрессивно по отношению друг к другу, несколько раз начиная драку и выкрикивая непостижимые ругательства. Брат пытался их урезонить, но тщетно - периодически они вновь сцеплялись, ударяя друг друга обезображенными конечностями по беспрестанно меняющимся физиономиям. Было совершенно невыносимо, поэтому я даже пару раз повысил голос и требовал успокоиться. Не получалось поставить опалубку, и их это ужасно бесило. В воздухе витало нездоровое напряжение.
Конец первой части.