– Алло, здравствуйте, это отдел снов? Я уже который час не могу уснуть, а мне понимает на работу завтра, рано... Не могли бы вы?..
И тишина. Приятная музыка то ли Бетховена, то ли Шопена, то ли какого еще Моцарта заполняет тишину, и Фил понимает, что линия снов в который раз перегружена. Тоже выдумщик, станут они отвечать какому-то рядовому клерку, когда столько талантливых и безусловно важных людей не могут подключиться к линии. А дети? Дети же должны спать, иначе у компании будут проблемы с защитниками прав детей, не говоря уже о беременных женщинах и пожилых людях. Всем им нужно крепко спать, а он молодой. Подумаешь, бессонница третий день. Но все же как надоело!
Кофе с молоком, точнее, молоко с кофе уже не помогает ощутить какую-то осознанность выбора, не помогает обмануть себя, убедить, что виноваты не проблемы соединения, а его безалаберность. Что не стоило пить столько кофе на ночь.
Фил подходит к окну и смотрит на дом напротив. В такой же многоэтажной коробке, как и его, в окнах почти не горит свет. Все жители давно спят, и нет смысла всматриваться в надежде найти такого же несчастного. В надежде махнуть ему рукой, выйти вместе на детскую площадку, смотреть на звезды и пить молоко с кофе из большой стеклянной чашки.
У него ведь целая коллекция этих чашек. Вот недавно он купил розовую, с улыбающимся единорогом. Продавщице, конечно, нужно было соврать, что для дочки, – для проформы. Продавщица, конечно, вежливо поверила ему, отдала чашку и выписала чек на время. Одна чашка – всего десять минут его жизни, десять минут за приятнейшим чаем. Или какао. Какао со сливками, зефиром и съедобными блестками. Жаль, конечно, что натуральное какао стоит так дорого. Целый месяц в джунглях Амазонки, оно заманчиво, конечно, но ему работать надо. За квартиру платить. Парень в который раз набирает номер телефона службы поддержки здорового сна, но, кажется, все в службе тоже давно уже спят. Удивительная верность лозунгу компании о том, что сон превыше всего. Внезапно на той стороне трубке кто-то отозвался, неуверенно спрашивая о том, когда дойдет очередь на сон. Фил опешил, после удивленно пробормотал, что хотел спросить то же самое. Мужской голос на той линии примолк, а после послышался нервный смешок:
– Это какая-то ошибка, почему они соединили меня с вами?
– Наверное, линия сегодня очень перегружена. Глюки?
Они еще немного помолчали; почему-то извиниться и вежливо положить трубки отчаянно не хотелось, так что скоро молчание стало давить и кто-то на той стороне не выдержал:
– А вы... долго так? Не спите.
– Почти три дня.
– А я неделю.
– Да вы что? И не помогает ничего? Вы ходили в центр поддержки?
– Там сказали, что у меня последствия творческого кризиса. Они не могут соединить с такими душевными страданиями — помехи.
Молчание между ними стало уже немного уютнее, несколько минут тишина помогала им собраться с мыслями для нового витка разговора. Собеседники готовились к этому, как к чему-то увлекательному, что поможет скрасить такие темные, одинокие ночи. Не иначе как прыжок в реку в джунглях Амазонки.
– А... Вы один живете?
– Да.
– Грустно это, знаете.
– Да, поговорить ночью не с кем, даже кошки нет. Нельзя завести, аллергия.
– А я просто боюсь, что не смогу заботиться о ком-то еще. Знаете, животные – они как дети.
– Даже хуже. А вы работаете художником?
– Нет, что вы. Я композитор. Мне как-то в юношестве подарили антикварное пианино. Пришлось платить.
Фил неуверенно замолчал, а после выдохнул тяжело и грустно:
– Всегда хотел уметь сочинять музыку. Но я плачу за квартиру, времени совсем нет.
– Я могу вас научить, если хотите, записывайте адрес.
Еще несколько минут бессонный парень лихорадочно искал ручку и лист, после так же лихорадочно записывал, кивая и угукая. Тишина между ними после этого показалась родной, спокойной и даже сонной.
– Кажется, нас скоро подключат к линии, – с зевком предположил Композитор, и Фил ответил ему таким же зевком.
– Сыграйте мне на ночь.
– С удовольствием.
Остаток ночи самому обычному клерку из самых пыльных офисов снились луна и танцующие звезды. Он пожалел только об одном, что не успел сказать, что, кажется, его новый друг лишился творческого кризиса, и поздравить с этим. Но он зайдет к нему после работы. С подарком. Десять минут самого теплого и вкусного молока с кофе.
Лисокот