Вечером медсестра на обходе раздала всем градусники. Смерив температуру, я испугалась — на градуснике было 38, 4. Вот те раз... Кто же мне при таком раскладе будет завтра коронарку делать? Домой отправят, а потом опять все анализы заново сдавать придётся и очередь ждать, недели две на коронарку. Струсив, я стряхнула градусник до 36, 7 под одеялом, и как раз вовремя, успела до прихода медсестры.
Таблеток подходящих у меня с собой не было, да если бы и были, принимать-то всё равно лекарства перед коронарографией запрещено! Тут ещё на ночь глядя мама позвонила и давай раньше времени меня хоронить:
— Ленка, здравствуй!
— Здравствуй, мама.
— Ну как ты? Лежишь?
— Лежу.
— Несчастная ты у меня, помрёшь ещё от этой коронарки-и, — запричитала мама.
— А с чего ты решила, что я несчастная? Счастливая я! Давай спать ложись, всё у меня будет хорошо, — сказала я и выключила мобильник, а потом, уткнувшись лицом в подушку, всплакнула тихонько. Других слов ждала я от мамы, так хотелось, чтобы она мне сказала хоть одно ласковое слово. И так мне себя жалко стало, без материнской ласки всю жизнь прожила. Всё Ленка, Ленка, а нет, чтобы Леночкой, или доченькой хоть раз назвать…
Чтобы хоть как-то отвлечься от маминого нытья, мысленно непрестанно повторяла про себя «Отче Наш». Боюсь я предстоящей процедуры. Голуби как назло часто прилетают, заглядывая в окно палаты, настойчиво стучат клювом в стекло, а примета это не к добру. А может и к добру? Может они всего лишь на всего есть хотят? Может и так. Доверься Богу, всё что происходит — на благо тебе…
Ночью долго не могла уснуть. Шум, гам, стоны. Вера Ильинична спала, рядом полусидя, дыша кислородом. Кислородный аппарат для дыхания булькал и издавал гул напоминающий писк комара. Она то истошно храпела на всю палату, а то неожиданно затихала. В минуты затишья я испуганно смотрела на её лицо, освещённое уличным фонарём, оно было темно лиловым. ТЭЛА — болезнь коварная! Умереть Вера Ильинична, как она нам сказала, может в любой момент.
Неожиданно у меня появилась боль в горле, да ещё и сердце задавило. Ангина, что ли начинается? Потом до меня дошло, что это не ангина, а приступ стенокардии. Побрызгала Изокет под язык и боль прошла. После трёх ночи уснула, и проспала до пяти часов, и даже выспалась. Молилась долго, просила помощи у своего рода. Я — трусиха!
Рано утром мне сделали кардиограмму. Потом медсестра прикатила каталку в палату и сказала мне: «Снимай с себя всё и ложись». Я быстро разделась, чувствовала себя весьма неловко. Так неприятно, когда на тебя обнажённую кто-то смотрит без твоего желания. Только легла на каталку и прикрылась простынёй, медсестра посмотрела в историю болезни, и говорит: «Слезай! История не твоя, сейчас мужика из четвёртой повезём, а ты у нас после него поедешь». — «Как скажите», — спорить не будешь, не та ситуация. Примерно через час прикатили за мной во второй раз. Разделась, легла. Медсестра спросила: «Зубные протезы есть?» — «Нет» — «А почему ресницы накрашены?» — «Да не красила я, у меня свои такие!» — «Точно?» — «Уж куда точнее».
Долго везли по коридору, у меня даже голова закружилась с непривычки. Приехали по назначению, и в очередной раз осведомились, есть ли у меня протезы, и почему я макияж не смыла… Прям почуствовала себя героиней фильма «Птичка певчая». Долго искали вены в руке, чтобы поставить капельницу. Крупногабаритная женщина хирург резко сказала: «Хватит копаться, время идёт». — «У неё вен совсем нет».
Еле-еле медсестре наконец-то удалось поставить капельницу в мою стопу.
«Новая жизнь сегодня начнётся, или старая закончится…» — подумалось мне.
Минут пятьдесят пролетели, как пять. Никаких неприятных ощущений я не почувствовала. Когда хирург всей силой сдавила своей рукой артерию в паху, я сразу поняла, что операция закончилась. Жива. Ура! Оказалось всё не так и страшно, больше боялась. Душа моя ликовала!
Меня привезли в палату. Медсёстры помогли тихонько улечься в постель. Предстояло пролежать, не шевелясь два часа, и потом ещё не вставать с кровати до самого утра, чтобы избежать артериального кровотечения.
Майское солнце игриво светило мне в лицо, радуясь моему возвращению. Мне срочно нужно было отправить своим близким СМС, чтобы не переживали за меня понапрасну, но солнце слепило в глаза и не давало мне это сделать. Ты же хотела солнышка, а теперь тебе оно мешает? Да нет, я рада солнышку, рада, что жива. Два часа уж как-нибудь потерплю. Главное, что страшное позади и уже совсем не страшно. Господи, как же я боялась умереть! Ты боялась встретиться с Богом? Не знаю — просто хотела жить. Солнышко, солнышко… Эти два часа бесконечны. Шевелиться нельзя — терпи. Беспомощность невыносима. Лежишь, как бревно до шторки не дотянуться. Медперсонал возможности позвать нет. В палате все лежачие и попросить задёрнуть шторку не кого. Но тут, свершилось чудо! Восьмидесяти семилетняя бабуля вдруг встала с кровати, молча подошла к моему окну и задёрнула шторку.
Вот видишь, как просто исполнилось твоё желание! Да! Я и сама этого не ожидала от бабушки, еле-еле ворочающей ногами. Она просто почувствовала твоё желание и маленькое чудо свершилось.
Мне стало невыносимо стыдно. Сутки я еле сдерживала себя, слушая её болтовню, а она первая протянула мне руку помощи.
Продолжение следует
© 23.08.2019 Елена Халдина
Рассказы из цикла "Дневник Ленки из магазина"
Зацепил рассказ — подпишитесь, или поделитесь в социальных сетях. Комментарии приветствуются!
Благодарю от души!