Готовимся ко сну. Я, муж и наш сын. И каждый из нас вкладывает свой смысл в сочетание, казалось бы, простых слов.
Я: собираю игрушки (и привлекаю к этому сына); умываюсь и чищу зубы (к этому я сына тоже привлекаю, потому что умываться и чистить зубы правильно, а вдвоем еще и весело); достаю пижамы; попутно заглядываю в холодильник на предмет того, что нужно завтра приготовить покушать и нужно ли что-нибудь оставить на ночь на разморозку.
Муж: смотрит с сыном мультики; пижаму не достает (ни себе ни кому бы то ни было еще); зубы на ночь чистит через раз, считает что он и так «достаточно красивый»; ворчит, где это я так долго хожу и что я там делаю.
Сын: смотрит мультики; жует печенье, запивая его водой и забывая закрыть крышку на бутылке, так что иногда мы спим без матраса или в лебедином озере; прибегает ко мне проверить, что я делаю и почему еще не пришла спать (если бы он мог хорошо говорить, то, наверно, тоже бы ворчал как его папа); чистит со мной зубы или попросту жует щетку, периодически стараясь обменятся ею со мной.
Вот в один из таких вечеров приготовления ко сну муж и сын решили поиграть «в лошадку». Суть игры проста: муж лежит на кровати, изображая податливую лошадь, а сын взбирается к нему на спину и скачет с видом довольного и умелого наездника. И во время этой игры муж мне говорит: «А налей-ка мне вина!» (у нас была куплена бутылочка красного полусладкого, но строго и специально для меня, так что делиться ею намерений у меня не было). В шутку ли всерьез, я, не задумываясь, выпалила – «А лошади вино не пьют!».