Кирилл Мошков, главный редактор «Джаз.Ру»
В недавнем рассказе о фестивале Molde Jazz, старейшем в Северной Европе (он проводится в городе Молде на западе Норвегии ежегодно с 1961 года!), российский пианист Евгений Лебедев пишет:
...Фестиваль каждый год представляет артиста-резидента, «Featured Artist», когда один музыкант показывает несколько проектов на протяжении фестивальной недели. В этом году резидентом стал тоже норвежец — барабанщик Гар Нильссен (Gard Nilssen). К своему стыду, я о нём раньше не знал, но услышав живьём — в очередной раз лично убедился, что с норвежским джазом всё в полном порядке!
В России, в принципе, известен сам факт существования в Норвегии собственной, весьма своеобразной джазовой сцены. Вот только знаем мы в основном тех музыкантов, кто прославился в 80-е и даже 70-е годы прошлого века: саксофониста Яна Гарбарека, гитариста Терье Рипдаля, вокалистку Карин Крог... В то время в Норвегии было модно исследовать фольклор и издавать на джазовой сцене пресловутый «звук ледяных фьордов», который ввела в моду звукозаписывающая фирма ЕСМ. Это были протяжные, медленные, печальные звуки, о которых американский критик Ларри Аппелбаум метко сказал: «на самом деле это звук не ледяных фьордов, а выкрученного на максимум ревербератора фирмы Lexicon».
Но со времён первой славы тогдашнего поколения, которому сейчас уже за 70, прошло уже больше сорока лет, и на норвежской сцене успело появиться ещё два-три поколения интересных джазовых артистов. Гар Нильссен — из поколения тех, кому сейчас 35-40 лет. Именно они сейчас и определяют лицо норвежской джазовой сцены. Нильссен, на самом деле, не раз выступал в России: как минимум, в составе трио Lord Kelvin саксофониста Эрика Хегдала в 2011-м и с группой Cortex в 2015-м. Правда, мы не видели его авторских проектов, типа трио Acoustic Unity, но выступление с Cortex было более чем показательным.
Квартет Cortex был создан в 2007 году музыкантом, которому тогда не было ещё и тридцати. Его зовут Томас Йоханссон (Thomas Johansson), и он играет на трубе.
Томас родился в городке Шиен, центре норвежской губернии Телемарк, на самом юге северной страны. Он окончил джазовое отделение музыкального факультета Университета в городе Ставангере: наряду с Тронхеймским университетом, из Ставангера выходят сейчас лучшие молодые джазмены Норвегии. Живёт он в Осло, и именно там базируется его главный проект последних 12 лет, группа Cortex. Саксофонист Кристоффер Берре Альбертс (Kristoffer Berre Alberts), контрабасист Ула Хёйер (Ola Høyer) и один из самых востребованных барабанщиков норвежского джаза — тот самый Гар Нильссен — работают с Йоханссоном все 12 лет, записали вместе пять альбомов и выступали более чем в пятидесяти городах полутора десятков стран мира.
Что играют Cortex? Вопрос непростой, стилистически определить практически любой современный норвежский коллектив довольно сложно. Вот что написал о них британский джазовый критик Дэниел Спайсер: «Вам нужно наклеить на них жанровый ярлык — называйте это авангардной музыкой для вечеринок». Умри, лучше не скажешь.
ВИДЕО: Cortex на Национальной джаз-сцене в Осло, 2016
В интервью, которое лидер Сortex трубач Томас Йоханссон дал в 2015 году обозревателю «Джаз.Ру» Григорию Дурново. музыкант говорил:
— Когда мне было 22 или 23 года, я купил запись Дона Черри «Complete Communion». Мне очень понравилась идея квартета из трубы, контрабаса, саксофона и ударных. Это был, наверно, главный толчок к тому, чтобы создать такой квартет самому. Я тогда жил вместе с барабанщиком (Гар Нильссен — Г.Д.), мы с детства дружим. С саксофонистом (Кристоффер Альбертс — Г.Д.) я к тому времени был знаком пару лет, а басиста (Ула Хёйер — Г.Д.) я тогда ещё не очень хорошо знал, но он жил в Тронхейме, когда я туда переехал. Так что начать играть с ними было вполне естественным шагом.
ВИДЕО: Cortex в Филадельфии, 2013
В музыке Томаса Йоханссона слышно как бы два набора одновременно действующих влияний. С одной стороны, это американский джазовый авангард от начала 60-х до примерно начала 80-х годов, в диапазоне от ясно слышимых Алберта Айлера, Орнетта Коулмана и Дона Черри, который так полюбился ему в молодости, до ранних опытов Джона Зорна с его заигрыванием с ближневосточными ладовыми системами (прежде всего в квартете Masada, который имел точно такой же состав: саксофон-труба-бас-барабаны). С другой стороны, здесь явственно заметны воздействия и скандинавских и британских импровизаторов более старшего поколения, чем участники «Кортекс»: от Кенни Уилера до Магнуса Бру. И всё это замешано на современной энергетике, идущей в том числе и от скандинавской рок-музыки — в которой всё делается по-взрослому, но не вполне всерьёз. Как написал о «Кортекс» мой коллега, норвежский джазовый журналист Ян Гранли, «у них больше энергии, чем у электростанции средних размеров, и при этом они здорово играют».
От себя добавлю ещё вот что: влияния влияниями, но то, что играют Сortex — это прежде всего их собственная музыка. Да, немного старомодная с точки зрения переднего края развития импровизационного искусства. Но при этом глубоко укоренённая в исторических направлениях американского, а значит — и всемирного джаза, и не уходящая слишком далеко в абстрактный поиск. Сortex — это не только безудержная импровизация солистов, но и надёжный ритм связки бас-барабаны, в которой главную роль играет тот самый барабанщик, который так впечатлил этим летом в Молде российского пианиста Евгения Лебедева — Гар Нильссен.
СЛУШАЕМ: Cortex «Live in New York» (Clean Feed, 2016)
Понравилось? Ставьте лайк (значок с большим пальцем вверх) и подписывайтесь на канал, чтобы увидеть новые публикации!