Финляндия возглавила Совет ЕС, который отвечает за выработку стратегий союза. В прошлом Финляндия использовала пост председателя, чтобы наладить отношения ЕС и России. Стоит ли ожидать повторения сценария? Может ли отдельная страна-член повлиять на политику в отношении к России и в ком искать поддержку? Как на ближайшее будущее ЕС-России повлияют украинские выборы? И какие другие факторы могут оказаться значимыми? Об этом мы говорили с Сидди Марко, старшим исследователем Финского Института Международных отношений, автором книги «Национальная идентичность и международная политика в ЕС: политика Германии, Польши и Финляндии в отношении России»
В 2007 году вышла известная работа Марка Леонарда и Нику Попеску (Mark Leonard & Nicu Popescu) «A power audit of EU-Russia relations». В ней авторы утверждают, что страны-члены ЕС не имеют единого подхода в отношении России. Страны все еще разделены или им удалось преодолеть проблемы, парализующие политику в отношении России?
Это довольно сложный вопрос. Я бы сказал, что страны по-прежнему разделены, даже несмотря на то, что в отношении определенных кризисов, как украинский кризис, общая позиция была найдена. Вообще говоря, существует общеевропейская позиция по отношению к России, она воплощена в пяти руководящих принципах ЕС, сформулированных Верховным представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Федерикой Могерини. Однако это общая картина, и, если мы капнем немного глубже, мы увидим, что отношение стран-членов к России и даже отчасти двухсторонняя политика с ней по-прежнему отличаются. Один из примеров — энергетика, и это очень важная сфера взаимоотношений, потому что это главный предмет для торговли между ЕС и Россией. С одной стороны, есть страны-члены, которые продолжают ценить торговлю энергоресурсами и партнерство с Россией, как, к примеру, Германия, но это также относится и к Италии или Франции. Они видят в России надежного энергетического партнера и, в случае Германии, поддерживают эти взаимоотношения новыми проектами, как «Северный поток». С другой стороны, есть Польша и Балтийские страны с более критичным взглядом на ситуацию, рассматривающие энергетические взаимоотношения с Россией как угрозу своей безопасности, в особенности после украинского кризиса. Они бы хотели сотрудничать, и в действительности сотрудничают, с Россией иначе. Это только один пример.
Отличие между странами по своей сути более концептуальное, скажем философское, в том смысле, что западноевропейские страны, как Германия, Франция, Италия верят, что наступил кризис в отношениях с Россией, но в то же самое время они думают, что стабильность и безопасность в Европе может быть достигнута только если Россия будет частью этого. В результате они пытаются вовлечь Россию, пытаются вести переговоры по выходу из кризиса. Маленькие страны в восточной Европе, в особенности Балтийские страны и Польша, больше сфокусированы на насущных проблемах, как национальная безопасность. Они уделяют меньше внимания более широкой картине, будущему, когда Россия вернется к модели сотрудничества с Европой, и более сосредоточены на ее сдерживании, чем на переговорах по выходу из кризиса. Это то, как я вижу ситуацию, по крайней мере.
Леонард и Попеску разделили страны ЕС на группы: «троянские кони» — это Кипр и Греция; «стратегические партнеры» — это Франция, Германия, Италия и Испания; «дружелюбные прагматики» — это Австрия, Бельгия, Болгария, Финляндия, Венгрия, Люксембург, Мальта, Португалия, Словакия и Словения; «прохладные прагматики» — это Чехия, Дания, Эстония, Ирландия, Латвия, Нидерланды, Румыния, Швеция и Великобритания; «солдаты новой холодной войны» — это Литва и Польша. Изменилось ли что-то в этой классификации за эти годы? Может быть, некоторые страны переместились из одной категории в другую? Или отношение стран к России довольно стабильно?
Эта классификация была задумана броской. Она должна была привлечь внимание и сделать этот аналитический текст интересным, но она немного упрощает действительное положение вещей. В то же самое время здесь есть определенная доля правды и отчасти это подразделение все еще верно.
Конечно, правительства сменились во многих из перечисленных странах. К примеру, кажется, что итальянское правительство, по крайне мере риторически, сейчас более пророссийское, хотя не принято новых политических курсов, отражающих это. Италия всегда относилась к России дружелюбно, была настроена на сотрудничество и торговлю. В то же самое время, к примеру, я бы не стал называть Грецию «троянским конем». Я бы вообще не использовал этот термин. Можно сказать, что Греция крайне позитивно относится к России, но и это только отчасти правда. Позитивное отношение не помешало греческому правительству принять новое имя Македонии, чему противилась по крайней мере определенная часть российской политической элиты, потому что воспринимала этот шаг как подготовку к вступлению в НАТО. Так что ситуация более сложная, чем предполагает эта классификация, существует больше нюансов. Кроме того, это зависит от темы и политической сферы. Но, в общем, я бы сказал, что мы все еще можем видеть различия между странами.
Изменилось ли отношение Финляндии к России с 2007 года, когда была придумана эта классификация? Тогда же Финляндия и в последний раз председательствовала в Совете.
Украинский кризис был значимым событием. Финляндию беспокоило использование военной силы за пределами Российских границ. Финляндия пыталась, с одной стороны, поддержать европейский политический курс по Украине, а с другой стороны, продолжить диалог и сотрудничество с Россией по другим вопросам, которые очень важны для Финляндии, как Арктика, Балтийское море, экология. В этом смысле подход Финляндии отличался от, к примеру, Польши. Финляндия пыталась сохранить прагматичный подход, что также может быть связано с тем, что Финляндия не член НАТО. Я бы не сказал, что Финляндия занимает нейтральную позицию, но она претендует на роль строителя моста между Западом и Россией, по крайней мере, это мы наблюдали прошлым летом, когда в Хельсинки прошла встреча Путина и Трампа.
В последний раз, когда Финляндия председательствовала в Совете, отношения между Россией и ЕС тоже были напряженные. Финляндия использовала свой статус, чтобы улучшить отношения и усилить сотрудничество. Можем ли мы ожидать подобную стратегию сегодня и в каких сферах?
Огромных изменений, вероятно, не произойдет. По крайней мере, во время финского председательства мы не сможем многое сделать, потому что некоторые вопросы существуют уже 40 лет, и чтобы они изменились должны произойти изменения на местах. Однако я могу представить, что Финляндия будет пытаться поддержать любые происходящие процессы, даже если это не сыграет большой роли. Одним из таких предстоящих процессов будут переговоры касательного нового договора на поставку газа в Европу через Украину российскими компаниями. Есть много вещей, которые будут важнее, чем роль Финляндии, как украинские выборы и позиция Комиссии по этому вопросу, однако мы можем представить, что Финляндия будет стараться подтолкнуть стороны к диалогу, уменьшить напряжение и убедиться, что все сделано, чтобы соглашение между Россией, Украиной и Европейской Комиссией был достигнуто к концу года, чтобы 1 января 2020 года торговля энергоресурсами через Украину продолжилась.
Мы должны понимать, что Россия лишь одна из ключевых тем важных для председательства Финляндии. К примеру, более крупный вопрос или, может быть, более срочный — это то, что произойдет с Брекситом. Не потому, что Великобритания более важна для Финляндии, чем Россия, а потому что по этому вопросу существуют четкие временные ограничения, и он должен быть разрешен довольно скоро. Я пытаюсь сказать, что во время председательства Финляндия должна будет направлять свои силы и внимание на разные задачи.
На данный момент мы не видели, к примеру, что запланированы масштабные мероприятия по сближению России и европейских лидеров. Пока Финляндия выделила несколько общих задач, как больший фокус на переход к возобновляемой энергии и климатическую политику. Мы можем сказать, что, возможно, если мы сравниваем с прошлым финским председательством, сейчас Финляндия менее сфокусирована на «Северном измерении», это нормативная база, касающаяся северной Европы в регионе Арктики, которая была разработана и продвигалась Финляндией и способствовала диалогу и сотрудничеству с Россией.
Как вы упомянули, существуют страны-члены ЕС, которые настроены к России более дружелюбно, чем другие. Но верите ли вы, что отношения между ЕС и Россией могут улучшиться из-за усилий таких, более расположенных, стран? Или это более структурные вопросы, на которые отдельные страны повлиять не могут?
Это зависит от влиятельности стран внутри ЕС. К примеру, маленькие страны не очень влиятельны. Теоретически каждая страна-член имеет голос, но на практике мы знаем, что влияние стран разнится в Брюсселе. Италия на данный момент достаточно изолирована, но она может повлиять на некоторые аспекты и уже это продемонстрировала, к примеру, в октябре 2016. Тогда Италия противостояла введению санкций против России из-за сирийского кризиса. Это была скорее реакция, но она все равно повлияла на исход. Недавно Италия вела переговоры, чтобы Россия могла снова получила доступ к средствам Европейского банка по вопросам развития и реконструкции. Так что страны-члены могут влиять, может быть, не на ключевые, но все равно на важные вопросы. Конечно, я бы сказал, что ключ к текущей европейской политике находится в руках Германии и Франции. Особенно сейчас, когда обновляют ключевые посты в институтах ЕС, мы видим, что Франция и Германия, в особенности Германия, всем заправляют. Так что, чтобы европейская позиция по России изменилась радикально, необходимы изменения в позициях Германии и Франции, и, конечно, изменение или хотя бы коррекция политики со стороны России в отношении имплементации Минских соглашений. Это, вероятно, было бы важной причиной для Германии и Франции.
Вы сказали, что украинские выборы могут повлиять на отношения ЕС и России. Можете ли вы перечислить еще факторы, которые могут оказывать на это влияние?
Украинские выборы достаточно важны, потому что, если произойдет хотя бы частичное примирение Украины и России, это, определенно, позитивно повлияет на отношения ЕС-России. Я вижу некоторые предварительные положительные изменения с приходом нового президента. Может быть, во время его президентства и в контексте войны Порошенко стало очень антироссийским, вы, конечно, знаете контекст, и почему это произошло, но новый президент, возможно, попытается возобновить сотрудничество или хотя бы найти какое-то временное соглашение (modus vivendi) с Россией.
Другие факторы: окончание постоянной напряжённости, которую мы наблюдали последние годы из-за предполагаемого вмешательства в выборы и других форм кибервойн. Если больше таких инцидентов, как отравление Скрипаля, не произойдет, тогда медленно, я бы сказал, психологическое напряжение с Россией потеряет то особое внимание, которое было в новостях последние годы. Это факторы сдерживания конфликта и также важная предпосылка.
В то же самое время кооперация по разрешению международных кризисов также была бы полезна для улучшения отношений. Это касается сирийского кризиса, а также иранской ядерной программы, где Россия и ЕС находятся на одной стороне и в действительности разделяют похожие интересы. Акцент на этих аспектах будет выгоден для России и ЕС.
О том, что думают европейские эксперты об отношениях России и Европы, читайте также "свежие" интервью с Томасом Линсенмайером и Стефано Брагироли