Нежный Женский голос: Петя… Петя…
Петр: Где ты? Я не вижу…
Нежный Женский голос: Петр! Петр!
Петр: Появись! Где ты!?
Нежный Женский голос: Ах Петр Сергеевич, ты виновен… ты меня оставил… я заберу у тебя всё!!! ахахахахахахахах…!!!!
Утро у Петра не задалось с вечера. Дурной сон долго продолжал сидеть у кровати и пристально смотреть на Петра бездонными черными глазами. И лишь синие камни, принесшие завтрак, спугнули демона прошлого и заставили его одеть платье, милую кофту с розовым мехом на воротнике и выпорхнуть в форточку, оставив после себя раздававшийся эхом в голове Петра в течение всего следующего года голос: заберу все заберу все заберу все.
Прошло еще полгода и Петр, наконец, закончив завтракать, собрал перечную мяту, проросшую из-под ковра с чайным узором и побежал ползком на автомойку, где обычно играли его детишки, друзья и соплеменники с местными собаками, которые время от времени притворялись чайками и таскали хлеб и драгоценности из коробок с игрушками.
Привычный вид улицы перед игровой площадкой был необычен – строгие колонны античной культуры подпирали вход на автомойку, ковровая дорожка приглашала прогуляться в темное чрево здания. Оттуда веяло холодом и свежим пенополиуретаном. Этот запах вызвал у Петра дежавю… Странные воспоминания, что-то около пятидесяти тысяч лет назад… Вроде и недавно совсем – ведь именно тогда Петр последний раз ужинал, но это могло быть и не такой правдой как ему бы хотелось думать. Это назойливое воспоминание вызвало раздражение, словно вибрация от работающей дрели, что сосед Петра Сергеевича в соседней вселенной регулярно включал… Но гораздо, гораздо сильнее.
Петр ступил на ковровую дорожку, и она двинулась, словно язык, затягивающий его в пасть автомойки на Проспекте Вернадского… и когда силуэт его скрылся в дверном проеме, пасть захлопнулась, а рот растянулся в зловещей улыбке белоснежными зубами осветив всю округу, а черные бездонные глаза ее втягивали этот свет в себя оставляя ночной мир нетронутым.
В пещере повсюду были расставлены свечи, из глубин дул прохладный влажный ветер, Петру не очень нравился такой дизайн. Петру не нравилась эта игра. Петру не нравилось, что его ведут, что им управляют, манят и окружают загадками. Вопросы стали кружить над головой словно мухи, а некоторые даже норовили укусить, залезть под кожу и поселиться там, питаясь отчаянием человека, находящегося в вечном поиске. Он стал злиться, а это было плохо… очень плохо…
Наконец, через долю секунды, точь-в-точь, когда часы пробили полночь, Петр Сергеевич вошел в большой тронный зал, через огромные двери, высотою с пятиэтажный дом. Конца его не было видно и тогда он ухватил пролетающего мимо дракона за хвост и тот помчал его услужливо сквозь зал, оказавшийся миром маленьких, жалких существ, копошащихся внизу в своих собственных экскрементах. Они вгрызались друг в друга, душили, пожирали и тут же порождали новых младенцев, которых старшие сородичи сразу начинали бить пугать и унижать, что бы те в свою очередь делали то же самое со своими потомками, не задавали лишних вопросов и слушались старших. Странный народец, подумал Петр и спрыгнул с дракона, оказавшись прямо перед большим троном, на котором восседала ОНА!
Меделина Гаруновна Фиобастас-Первичная – так ее когда-то звали – Первая официальная жена Петра Сергеевича Первичного – его единственная и неповторимая ошибка.
- Так это ты мне снилась, дурашка? – начал по-свойски, по-доброму Петька.
- Да, и ты пришел ко мне как послушный голубок – злорадно и ехидно прошипела Мегафиба, как в свое время ласково называл ее Петр Сергеевич.
- Я пришел за своими детьми, соратниками и друзьями… И еще сосед просил, что бы ты дрель вернула…
- Нееееееееет! – завизжала Меделина Гаруновна, - дрель забирай, а этих я съем на обед, пожалуй! Ахахахахахахахахаахаха – рассмеялась она и длинной рукой подняла высоко клетку, переполненную улитками и слизнями с до боли знакомыми глазами, просящими ну хоть как-то помочь или зарплату поднять в конце то концов…
Раздражение Петра достигло предела и переросло в нечто давно забытое, зарытое и отпущенное – это гнев, ГНЕВ ПЕТРА. Он словно музыка, нарастающая и приближающаяся из далека, как шторм, из-за горизонта, несся из недр души Петра Сергеевича, стремясь вырваться наружу. Стены задрожали, штукатурка посыпалась, дракон, жалобно мяукнув, нырнул в щель и исчез в саду.
Меделина продолжала гоготать и трясти клеткой со слизнями, они бедняжки бились головами, поскальзывались и наваливались друг на друга. Короткой рукой миссис экс Фиобастас-Первичная хлопала себя по коровьей ноге и молоко брызгало из её вымени при каждом ударе во все стороны.
- Отпусти их! – грозно прошептал Петр и часть помещения обрушилась, придавив жалкий тупой народец, и без того снова собирающийся перебить друг дружку ради пары удачных шуток.
- Неееет! Не все так просто Петруша! Я заберу у тебя всёёёёёё! – Пора обедать!
Подкинув клетку она разинула пасть и проглотила всех ее обитателей разом не жуя и не запивая, хотя чая на столе было предостаточно. Петр ринулся к ней, но было поздно – Меделина Гаруновна взмахнула крыльями и вылетела в дыру под куполом зала.
Нееееееееееет! – Закричал Петр, осознав, что тварь сожрала заживо всех его детей, друзей и соратников, предварительно превратив их в слизней и заставила прожить так в клетке пару жизненных циклов. От крика Петра испарились все реки и моря на планете. Из глаз его хлынули слезы гнева и отчаяния, наполнив снова опустевшие водоемы.
- Пронесло – подумала напуганная планета.
Петр оттолкнулся и полетел вслед за бывшей супругой, ведомый лишь гневом и подгоняемый местью. Ослепнув, потеряв дар речи, все чувства и разум Петр Сергеевич Первичный несся сквозь вселенную, не замечая ни планет, ни миров, ни жизнь, ни смерть, все было ему чуждо, кроме страсти и желания уничтожать.
Тут он заметил, как хвост Мегафибы скрылся на какой-то планетке и ринулся туда.
Приземлившись он увидел народ, такой же, как и в Меделиновой пещере, дикий и напуганный. Один парень даже выронил изо рта только что откушенную чью-то ногу.
- Где она!!!! – проревел Петр. И все, кто был поблизости, около 40 миллионов человечков тут же состарились и превратившись в пепел, радостно улетучились.
Петр стоял один одинешенек и не знал у кого же еще спросить дорогу. Тут на плече к нему запрыгнул бельчонок.
– Ищешь Мегафибу?
- Угу – тихонько промычал Петр, чтобы не развалить планету окончательно.
- Так она там, на севере, в пещере у центра ядра. – пропищал бельчонок.
- Спасибо! – Рявкнул Петр Сергеевич и откусил белке голову.
И хотел было он через долю секунды оказаться у входа в ее пещеру, как путь ему преградили люди из местных. Собравшись с духом, они пришли изгонять его из своего мира.
Молчаливо он смотрел на них пустыми глазницами, а они кидались в него камнями, сыпали проклятиями и изобретали все более совершенное оружие. И его ГНЕВ достиг апогея! Одним лишь взглядом мимолетным он выпил залпом жизнь с поверхности планеты, и та по правде говоря вздохнула с облегчением, ибо народец исковырял ее изрядно в поисках ресурсов для борьбы друг с другом.
Он сделал лишь шаг и расколол бедняжку землю обнажив ядро. Оттуда выпорхнула его женушка, хохоча и радуясь, приплясывала.
- Готовься к смерти, желчь. – выдавил Петр из себя и хотел было уже расправится с неугомонной Меделиной, как она протянула руку со сжатым кулаком ему на встречу. Она разжала его и на ладони дети Петра сидели и смотрели на него удивленно и с долей осуждения, словно присяжные на чернокожего мальчишку, обокравшего самых богатых белых аристократов в городе.
- Что? Что? – опешил Петр.
- Видите, дети, каков ваш ненаглядный папаша! – прошипела Меделина. – мстительный и глупый. - Ну, кого вы теперь больше любите?
Дети встали посмотрели на нее и сказали:
- Ну уж точно не тебя, чужая озлобленная тетка. Мы, дети Петра и нас вряд ли чем удивишь. – и с этими словами они стали делиться и клонироваться, заполняя все вокруг. Меделина стала тонуть в детях как в трясине, и когда она полностью, визжа и дрыгаясь, исчезла в глубине детей, они стали собираться обратно.
Через несколько минут все было по-прежнему, только Петр печально ковырялся в пустой глазнице и шмыгал носом, сидя под единственным оставшимся деревом.
Милый знакомый Голос за спиной заставил его отвлечься и обернуться.
- Мы нашли твой глаз.
- Ох, спасибо, дружочек – протянул руку Петр.
- Нет, нет! Не так быстро. ты тоже ужасно себя вел. Ты хоть видел, чего натворил?
- Я был ослеплен гневом и местью...
- Ишь ты бедненький, и чего же ты тут все сидишь?
- Да! Я все исправлю! – решительно сказал Петр… и все исправил.
Получив свой глаз обратно, Петр Сергеевич взял детей на руки и сказал: Ну что домой?
- А ты ничего не забыл на этой планете?
- Ах, да, эти люди, что тут жили… Сейчас, сейчас…
- Нет, нет, стой, мы не о них. Их то как раз стоило поубивать, а вот бельчонку голову верни…
Петр Сергеевич поднял кусочек глины и слепил из нее новенькую прекрасную голову и прикрутил ее на место старой откушенной. Бельчонок вскочил и скрылся довольный с мешком орехов и эволюционным потенциалом, что дети Петра ему вручили в качестве извинений.
Семейство Первичных скрылось в космической темноте в направлении дома и Петр больше никогда не злился, так как понял, что это слишком… слишком хорошо и приятно – забыться и отринуться от бесконечного потока разных мыслей и сконцентрироваться на простой, понятной и лаконичной... ненависти.
