И снова здравствуйте, мои дорогие Читатели и Подписчики! Всем, кто ждал продолжения моей захватывающей истории, с удовольствием его дарю сегодня. И напоминаю, что Вы можете не только читать и ставить "лайки", но и писать отзывы, оставлять комментарии и делиться ссылками с друзьями. Для меня это очень важно и, конечно, приятно.
Гроб с телом Анны Липатовой, венки и могильный крест должны были привезти к дому Соловьёвых к 13:00, но соседи и все те люди, кто знал девушку и хотел проводить её в «последний путь», стали собираться возле подъезда уже ближе к полудню. Они сгруппировались по три-четыре человека и тихонько вели беседы: в основном, о предстоящих похоронах.
- Какая ужасная смерть. А ведь была ещё такой молодой…
- Столько горя навалилось на Соловьёвых. Можно было уже с ума сойти от такого…
- Сергей держится лучше всех. Умница! Столько сделал для похорон…
- Светлана совсем сдала. На ней лица нет совсем. Александр, вроде, держится, но из последних сил…
И такое слышалось в каждой группе собравшихся соседей, а набралось их человек пятьдесят, не меньше. Не спугнул даже мороз, который ко второй половине дня только окреп. Ветер по-прежнему дул порывами, создавая на дорогах мелкую снежную позёмку.
Сергей, в чёрной рубашке спортивного покроя, стоял возле кухонного окна и смотрел на собравшуюся толпу, засунув руки в задние карманы чёрных джинсов. Ему было слышно, как в прихожей, шелестя пакетами, три Анины подружки, под чутким Жениным руководством, собирали еду для поминок на кладбище: водка, колбаса, сыр, печенье, конфеты. Родители сидели на диване в зале и молча наблюдали. Евгений Липатов, не находя себе места, вышел на улицу, где уже должны были подъехать его родственники, чтобы просто проветриться.
Сергей услышал, что сзади кто-то подходит. По звуку шаркающих шагов одной ноги он понял, что это отец, и медленно развернулся к нему лицом.
- Сынок, - сказал Александр Анатольевич, остановившись рядышком и привалившись телом к подоконнику, - пока есть время – я бы хотел с тобой поговорить. Как мужчина с мужчиной!
- Я слушаю тебя, пап.
- Я тебя хочу кое о чём попросить. – Мужчина внимательно смотрел на парня. – Ты сможешь пообещать мне, что выполнишь мою просьбу?
- Что случилось, пап? – ушёл от прямого ответа Сергей.
- Я очень тебя прошу: не делай никому больно. А тем более, не убивай, - в лоб сказал Александр Анатольевич, чем заставил Соловьёва-младшего открыть от удивления рот.
- Вот это новости, - только и смог сказать Сергей. – Откуда такие мысли, пап? Борис Владимирович звонил, что ли?
- Дело не в Борисе… Владимировиче, - Александр Анатольевич покачал головой, - как ты думаешь. Мы с матерью и сами заметили, что с тобой творится неладное. Мы… потеряли дочь, и совсем не хотим… потерять сына. Не забывай, что ты теперь один у нас остался. – Мужчина вздохнул. – Не делай глупостей. Не учиняй самосуд, не мсти за смерть Ани. Оставь это дело милиции.
Александр Анатольевич с надеждой смотрел на сына. С надеждой на то, что тот, как здравомыслящий и взрослый человек, его послушает.
Сергей несколько мгновений молчал, обдумывая слова отца. Для себя-то он уже давно всё решил; ещё сегодня утром, после посещения отделения милиции, где его не хотели пускать в следственный отдел. Пока там перекладывали бумажки, допрашивая каких-то подозреваемых, настоящие убийцы ходили на свободе. И не просто ходили, а вполне здравствовали.
Но как успокоить отца и мать, чтобы они не переживали? – вот главная мысль, которая волновала его в данный момент.
- Пап, - наконец сказал Сергей, - я вас с мамой очень люблю. Я не хочу вас обманывать, поэтому не могу пообещать, что никому не причиню боли. – Парень увидел, как отца передёрнуло от этих слов. – Единственное, что я могу пообещать, - что со мной ничего не случится. Всё будет хорошо.
- Ты уверен, сынок? – Голос был немного умоляющим.
- На все сто процентов, - ответил Сергей и твёрдым взглядом встретился с глазами Александра Анатольевича. Такой уверенности мужчина давно в нём не видел, и ему пришлось сдаться. – Пойдём, пап. Пора выходить на улицу. Скоро час дня.
Сергей обнял отца за плечи и помог ему проковылять в прихожую, где их уже поджидали, с полными пакетами в руках, все остальные.
Без четверти час подъехал «ПАЗ», заказанный в местном автотранспортном предприятии, и остановился на проезжей части возле соседнего дома. Ветер не стихал, но присутствующих здесь людей этот факт не пугал, и их не убавлялось. Напротив, по мнению Сергея, их становилось всё больше. Разговоры потихоньку стихали, так как все понимали, какой момент вскоре должен настать.
Когда на подъездной дорожке к их дому появился белый грузовик, над кабиной которого торчала верхняя часть могильного креста, по толпе прошёл протяжный вздох. Сергей отметил, что машина подъехала вовремя, и мельком глянул на родителей. Отец держался изо всех сил, мама сильно побледнела и невольно схватилась за сердце.
На такой случай у Соловьёва было всё предусмотрено, и он кивком головы дал Жене команду, чтобы она достала приготовленное ещё дома лекарство. Они вдвоём понимали, что лишним оно сегодня не будет.
Пока Женя успокаивала Светлану Георгиевну, Сергей с Евгением Липатовым, на котором вообще не было лица, вышли навстречу подъезжающему грузовику. Кабина в нём была четырёхместная, открылась задняя дверь, и на подъездную дорожку выпрыгнули трое мужчин, работников ритуального салона. Водитель присоединился к ним, и вчетвером они открыли левый борт грузовика, выставили на площадку два деревянных табурета и сняли на них открытый гроб с телом Анны Липатовой.
Знакомые и друзья не стали подходить слишком близко, предоставив возможность близким родственникам подойти вплотную к гробу. Ане настолько качественно обработали гримом лицо, что она лежала как живая, просто – спящая. И даже если у неё в последнее время при жизни стали появляться первые возрастные морщинки, то сейчас лицо было идеально гладким, каким не бывало после наложения косметики. На голове у Ани была повязана белая косынка, окаймлённая розовой лентой; из-под белой атласной простыни с такой же розовой окантовкой выглядывала белая блузка, застёгнутая на все пуговицы. Руки, связанные в запястьях, покоились на груди; по внутреннему периметру гроба, с бархатной обивкой снаружи и атласной – изнутри, были расстелены бело-розовые искусственные розы, нанизанные на леску.
Сергей, глядя на умиротворённое лицо сестры и прокручивая в голове моменты её жестокого убийства и изнасилования (как он себе это мог представить), почувствовал горькую слезу, скатившуюся из правого глаза. Чтобы немного успокоиться и не сорваться, он покрепче обнял стоявшую рядышком Женю и бросил взгляд в изголовье гроба.
Евгений Липатов стоял, положив руки по обеим сторонам гроба, смотрел на Аню и плакал, беззвучно шевеля губами. Как будто читал молитву.
По правую руку от него, на табуретке, чтобы стоя не потерять сознание и не упасть в обморок, сидела мама и, уткнувшись лицом в простынь, плакала. Сзади, придерживая её за плечи, молчаливо плакал отец.
Я обещаю, сестрёнка, - глядя на всех плачущих родственников, подумал Сергей, - клянусь всем, что у меня осталось, - я найду этих ублюдков, сотворивших такое с тобой. Они будут умолять меня, чтобы я убил их сразу. Но я буду делать это медленно. Чтобы они на своей шкуре почувствовали, что такое настоящие мучения. Покойся с миром!
Сергей машинально сжал кулаки, и Женя подняла на него встревоженный взгляд. Но прочитала на его лице только горечь от потери близкого человека и увидела скудную слезу, стекающую по правой щеке. Больше на его лице нельзя было прочитать ничего.
Если Вам нравится то, что Вы читаете, и Вам хочется получать известия о выходящих новинках первыми, подписывайтесь на мой канал. Впереди Вас ждет много интересного. До новых встреч, мои дорогие Читатели и Подписчики!