Заканчивался рейс через океан. Пассажиры, насладившись красотами средиземноморского побережья, окунулись в суровые воды Северной Атлантики. Конец пути, уже на подходе к Нью-Йорку, был испорчен непогодой и туманом. Не радовался и капитан, ведь его судно отставало по графику. Конечно, за это не уволят, но компании Italian Line за задержку придётся сильнее раскошелиться перед грузчиками в порту. Это и вынудило команду в сложных метеоусловиях разогнать корабль примерно до 40 км/ч. Так началась цепочка событий, которая привела к катастрофе лайнера «Андреа Дориа» 25 июля 1956 года.
Что же скрывается под этим красивым именем?
После Второй Мировой войны Италия понесла серьёзные потери в своём торговом флоте. Самые лучшие корабли были уничтожены налётами авиации союзников. Лишь в начале 1950-хх удалось «зализать раны», построив символ новой эпохи – прекрасный современный лайнер «Андреа Дориа». Он не мог «похвалиться» большими размерами и высокой скоростью, но стал очень популярен благодаря комфортным интерьерам и элегантному внешнему виду.
Но вернёмся снова в июль пятьдесят шестого. Навстречу «итальянцу» из Нью-Йорка вышел белоснежный корабль с жёлтой трубой. Это был шведский лайнер «Стокгольм», который возвращался в родную страну. Он был меньше «Дории» и вообще больше походил на большую яхту. В своей конструкции «швед» имел деталь, которая стала ещё одним штрихом в общей картине аварии: носовая часть была укреплена для плавания в приполярных водах. «Стокгольм» не был ледоколом, но мог ходить в ледовых конвоях, следуя за ним.
Начало одиннадцатого часа ночи. Над гаванью ясная лунная ночь, а на горизонте, где океан, полоса тумана. В ней, словно скрытый мантией-невидимкой, несётся «Андреа Дориа». На радарах корабли видят друг друга, но через завесу не может прорваться свет их огней. Когда, наконец, два лайнера устанавливают чёткий зрительный контакт, становится ясно, что есть прямая угроза лобового столкновения. «Стокгольм» до максимума выворачивает вправо, одновременно дав машинам «Полный назад». Турбины «Дории» неэффективны на реверсе, поэтому итальянцы не снижают ход, а только до упора кладут руль влево. Вместо того, чтобы разойтись параллельно друг другу, нос «шведа» с силой в миллион тонн врезается в правый борт «итальянца». Оба судна сцепляются, но вскоре «Стокгольм», отчаянно сдавая назад, выдёргивает свой искорёженный перёд.
В течение первого часа после происшествия стало понятно, кто как отделался: шведский лайнер распрощался с форштевнем и смял небольшие по объёму носовые отсеки. Машины были на ходу, сбоев в электросети не происходит, переборки надёжно держат воду – отсюда возникает решение вернуться в Нью-Йорк своим ходом.
С «Андреа Дориа» намного всё хуже: в огромную двенадцатиметровую пробоину хлыщут тонны океанской воды. Крен на правый борт достигает отметки в двадцать градусов, это приводит к невозможности задействовать шлюпки левой стороны. Дела с эвакуацией идут неважно: из-за растущего крена людям приходится буквально прыгать в лодки, лезть по канатам или кидаться в воду. Большим счастьем является, что катастрофа произошла на оживлённом участке пути, и помощь пришла быстро. Содействие в спасательной операции оказывают французский лайнер Иль-де-Франс», старый знакомый «Стокгольм», два военных корабля США, лоцманские суда и даже…фруктовоз. Благодаря этому удаётся обойтись без паники. Участники трагедии вспоминали, что итальянские моряки показали низкие моральные качества: они садились и отплывали в шлюпках, даже не беря к себе пассажиров.
В течении ночи лайнер пустеет, капитан отдаёт приказ эвакуироваться экипажу. Крен растёт, доходя до тридцати градусов.
Возникает другой вопрос – а почему никто не хочет бороться за плавучесть судна? Всё дело в слишком серьёзном повреждении – «Стокгольм» в качестве «бонуса» пробил цистерны, в которых пошла вода. Её огромное количество и стало валить лайнер на борт. Потоки добрались до электрического отсека, выведя основные генераторы из строя, а мощности аварийной сети не хватило б для работы помп.
Подводить другие суда к тонущей громаде было так же огромным риском. Да даже если бы и удалось запитать сеть «Дории» от внешнего источника, то большое количество замыканий всё равно бы сорвали эту затею.
А теперь мне бы хотелось более подробно поговорить о фото. В более плохом качестве оно есть в статье русскоязычной «Википедии». Тут начинается самое интересное. Видите маленькое судёнышко с надписью «W 394» на борту? Наша энциклопедия говорит, что это плавучий маяк «Нантакет». Для справки: плавучий маяк это судно, окрашенное в яркий красный цвет, выполняющее те же функции, что и одноимённое сооружение на берегу. Но даже дураку понятно, что красным цветом на снимке и не пахнет. Зацепкой стало название ближе к корме, где маленькие белые буквы сложились в слово «Hornbeam». Проведя консультации с экспертом, удалось выяснить, что никакой это не маяк, а лоцмейстерское судно-тендер береговой охраны США. «Вики» ошибается.
На нашем снимке вошёл в историю, сам того особо не желая, пилот патрульного самолёта, чей силуэт отразился в стекле фонаря кабины.
В катастрофе на обоих кораблях погибли пятьдесят один человек, их смерть наступила непосредственно от травм, полученных при столкновении. Спасти остальные жизни (1663) помогли технический прогресс, хорошая погода, своевременная помощь и самая обыкновенная удача.
Отдельное спасибо за помощь в создании колоризации и написании статьи хочу выразить специалистам из Историко-исследовательского сообщества «Титаника».