Алкоголик Сивухин украл на вокзале чемодан и принес его домой, предвкушая праздник. Даже если содержимое подведет, чемодан можно будет обменять на что-нибудь спиртосодержащее.
Сивухин открыл чемодан, и его взору предстал космос. Настоящий. В нем было темно и звездно.
Алкоголик недоверчиво ткнул в него дрожащим пальцем. Пальцу сделалось безвоздушно, холодно и немного щекотно.
— Тебе чего? — спросил космос.
— Да так… — разочарованно сглотнул Сивухин, — выпить думал, а тут такое.
— Ну извини.
— Не будешь против, если я тебя на чекушку сменяю?
— Валяй, — разрешил космос.
Сивухин захлопнул чемодан и отправился в места, где, как он знал не понаслышке, всякое меняют на разное.
Однако, его ожидало жестокое разочарование. Увидав чемодан, к слову, самый обычный, в черно-красную болоньевую клетку, менялы шарахались, отмахивались, чурались, закрываясь на замки и щеколды, а один даже обругал Сивухина испуганным матом.
— Что с ними такое? — недоумевал Сивухин, — Может, санитарный день или другое какое мероприятие?
— Они меня уже видали, — объяснил из чемодана космос. — Я бесполезен. Или ты думал, что можно просто так взять и уволочь чемодан с вокзала, не привлекая внимания?
— Ничего я не думал, — вяло огрызнулся алкоголик.
Оставался лишь один вариант. Старик пенсионер, живущий в доме напротив. При встрече он учтиво приподнимал шляпу котелок, называл Сивухина «молодой человек» и помогал мелочью на опохмел. Ходили слухи, будто раньше Кузьма Ильич, так звали пенсионера, занимался секретными научными изысканиями, выдвинул какую-то безумную теорию, отчего коллеги подняли его на смех, и поехал крышей. Алкоголик слухам не верил, от науки был далек так же, как бутылка стекломоя от коллекционного виски, но перед стариком испытывал робость вперемежку с благоговением. Было в нем что-то такое… Потому, прежде чем решиться на этот шаг, Сивухин долго топтался на одном месте, мялся и пытался подбодрить себя думами о высоком.
Робкая трель дверного звонка выдернула Кузьму Ильича из послеобеденной дремоты. Он вздрогнул, отчего осыпался на пол клетчатый проеденный молью плед, кряхтя, вылез из кресла- качалки и пошел открывать.
На пороге, потупив взор, стоял алкоголик Сивухин. В руках он сжимал чемодан.
— Что вам угодно, молодой человек? — буркнул старик, не скрывая раздражения.
Он не любил случайных визитеров, особенно в послеобеденное время, когда дремота дарила ему психоделические, балансирующие на грани с реальностью, видения.
Сивухин, молча, открыл чемодан.
— Твою мать! — только и сумел выдохнуть Кузьма Ильич.
Он схватил алкоголика за рукав несвежей куртки и втащил в квартиру.
— Откуда это у тебя?
— Спиз… украл, — забубнил Сивухин, — чтобы… эта… здоровье поправить… А оно… вот… тово… не нужно никому… так что… в общем, денег бы дали, а, товарищ ученый?
— Стекломой тебе товарищ, — подал ехидный голос космос.
— Бар вон там, — махнул рукой в сторону кухни Кузьма Ильич. — Не стесняйтесь, молодой человек.
Сивухин радостно потрусил на кухню, а Кузьма Ильич уселся по-турецки перед чемоданом и вперил в космос подернутый восхищенной слезою взор.
— Ты нашел меня, — шепнул старик, — нашел…
— Я всегда был с тобой. Я же космос, я везде, — ласково ответил космос, — помнишь?
— Помню…
— Тогда поехали?
— Да… Только…
— Конечно.
— Спасибо, товарищ ученый, — проникновенно икнул Сивухин, исходя из кухни. — Век не забуду доброты вашей.
Но не осталось в квартире ни пенсионера, ни космоса, лишь старый, обычный, в болоньевую клетку чемодан. Внутри лежал пухлый конверт.
Сивухин вскрыл его и прочитал:
— Знаешь, почему люди не летают? Если хочешь, могу объяснить и аргументировать. На самом деле все настолько просто, что даже страшно. Судьба челове…
— Не хочу, — решил алкоголик. — Ну его в жопу, знание такое.
Он нащупал в кармане зажигалку.
Пламя нежно лизало содержимое конверта, но как ни отворачивался Сивухин, кое-какие аргументы все же бросились в его похмельное лицо.
— Люди слишком тяжелы своим прошлым и будущим, — гласили они, — а космос принимает лишь настоящее. Будь легче, Сивухин, и…
— Да ну вас! — отмахивался Сивухин. — Скажете тоже…
И пил. Конечно же пил. А что ему еще оставалось?