Ришелье и Мазарини — два кардинала, два французских министра, правящих Францией каждый в течение длительного времени. Они — еще одно свидетельство недавно мною озвученного: «При воссоздании прошлого верить можно только финансовым документам. И то с оглядкой».))
Так вот давайте вспомним Ришелье и Мазарини.
Поговорим сначала о сложившихся образах, о том, какими представляются они обывателю. Что первое приходит на ум обычному читателю-зрителю, когда они слышат эти имена?
Ришелье — умный, проницательный, опасный. Неуязвимый. Он – Всевидящее Око. Не вздохнуть французу, пока Ришелье у власти. Помните, да?
«У нас в стране на каждый лье
По сто шпионов Ришелье.
Мигнет француз — известно кардиналу…»
И его боятся и друзья, и враги.
А Мазарини? — что Мазарини!
Мазарини — маленький, пронырливый, несуразный, нелепый. «Ненавистный итальяшка», добившийся власти хитростью и сохранявший ее способом, недостойным не только кардинала, но и мужчины вообще. Всю жизнь Мазарини преодолевал антипатию, которую испытывали французы к «чужаку».
Что вы вспомните первым, когда вас спросят о Мазарини? Вот это:
Ля Шене: «Французы не идиоты, сир!.. Простите, монсеньор».
Мазарини: «Ничего. Я не обижаюсь»?
А между тем, оба образа, так прижившиеся в народе, неверны, потому что необъективны, опираются на слухи… да что там – на слухи! Просто на клевету.
И если обманываться на их, Ришелье и Мазарини, счет простительно тогдашним их современникам, то нам, живущим теперь, когда вся информация у нас есть – копни только! — неловко как-то))
Вот что писал об этом историк и писатель Франсуа Блюш:
«Открытие Мазарини кардиналом Ришелье осталось бы одной из самых курьезных тайн нашей истории, истории Франции, если бы мы придерживались упрощенного портрета одноликого Ришелье, резкого и упрямого. На самом деле он был способен предаваться мечтам (политическим, экономическим, мореходным и колониальным), умел писать стихи (даже если его причудливые любовные трагедии далеки от совершенства) и при всем этом был больше похож на Мазарини, чем можно было судить по внешним признакам. Широта его взглядов, присущие ему достоинства и недостатки, дополняющие друг друга и противоречащие друг другу, его скрытая, но глубокая интуиция объясняют, как министр Людовика XIII увидел гениальность того, кто ему будет наследовать.
И наоборот, всем известный трафаретный образ Мазарини слишком скрывает от нас то, что он имел общего с Ришелье. Не говоря уже о шутовских сценках из «Двадцати лет спустя» и «Виконта де Бражелона», где Дюма соперничает с авторами памфлетов на Мазарини, сегодня достоверно известно, что Рец, обманув легковерное потомство, причинил своими писаниями такое же зло Мазарини, какое причинит герцог де Сен-Симон Людовику XIV. А если провести аналогию между обоими министрами, их политической ориентацией, лояльностью, патриотизмом (да-да, слово подходит даже иммигранту Мазарини!), видно сходство одного и другого. Это сходство обнаружили и изобличили противники кардинала еще в сентябре 1643 года. Сатирическое рондо «Перевоплотившийся Ришелье» начиналось так:
«Не умер он, а лишь помолодел,
Наш кардинал, кого весь мир презрел».
«Без Ришелье не было бы Мазарини, но без Мазарини не было бы Короля-Солнца и Великого века», написала в одном их своих трудов историк, «специалист по Мазарини», Мадлен Лоран-Портемер (Madeleine Laurain-Portemer)
И это действительно так. Мое «действительно» касается и первой, и второй части цитаты. Но остановимся мы сейчас на первой))
Именно Ришелье открыл Мазарини дорогу к власти. Во всяком случае, сделал ее максимально короткой.
Впрочем, поначалу Ришелье «ставил на другую лошадку». Отец Жозеф. Серый кардинал. Упоминание о нем есть у Дюма, так что имя его вы точно читали-слышали: Жозеф дю Трамбле, самый замечательный дипломат своего времени, искусный, знающий, верный.
Он был необычайно энергичен, умело чередовал политику «кнута и пряника». И Ришелье полагал сделать именно его своим преемником. Имя Жозефа дю Трамбле (на самом деле, Франсуа Леклер дю Трамбле) уже было озвучено в Риме как претендента на пост кардинала, как «кандидата короны». Но «серый кардинал» внезапно скончался. И Ришелье пришлось искать ему замену.
Небольшое отступление…
А вы знаете, почему отца Жозефа называли «серым кардиналом»? Нет, не потому, что он обладая немалыми способностями и властью, управлял «из тени». Этот смысл родился позже. Поначалу все было гораздо проще. Жозеф дю Трамбле был монахом Ордена капуцинов. А те носили рясы серого цвета.
Так вот… Давайте вернемся к Мазарини и Ришелье.
Отец Жозеф скончался. И Ришелье выбрал на роль «второго Ришелье» Мазарини. На первый взгляд выбор этот странен. Ришелье знатен (семья отца его принадлежала к родовитому дворянству Пуату, и сам Ришелье очень серьезно относился к своей родовитости), а Мазарини — сын мажордома, возможно, и вовсе бастард. Ришелье — священник, Мазарини нет (он не давал священнических обетов). Ришелье – француз, посвятивший свою жизнь службе Франции, а Мазарини — иностранец.
Ришелье прекрасно знает, как не любят французы, когда ими управляют иностранцы. И все-таки… Все-таки он останавливает свой выбор на Джулио Мазарини.
Почему?
Да потому, что они их разделяет гораздо меньшее, чем кажется на первый взгляд. Они оба умны, любознательны, честолюбивы. Оба желают видеть Францию великой державой. И оба ради достижения своих целей готовы на многое.
Да, в общечеловеческом, сиюминутном значении для обывателей это… весьма неоднозначные и не всегда удобные стремления. Но из песни слова не выкинешь. В этом — главном — они были очень похожи.
И Ришелье видел и признавал это сходство. Как, впрочем, и различия.
Так однажды, чувствуя уже, что земной путь его завершается, он сказал: «Джулио, зная Вас очень хорошо, я предсказываю, что фортуна Ваша пойдет далеко, даже, может быть, дальше моей, ибо Вас природа создала настолько гибким, что Вы проскользнете в такой проход, которого я даже не замечу. Если бы нужно было обмануть дьявола, я прибегнул бы к Вашим талантам».
Сегодня историки, сравнивая Мазарини и Ришелье, часто противопоставляют одного другому. Ришелье, говорят они, был военачальником, Мазарини — дипломатом. Это… не вполне так.
И тот, и другой неоднократно подставляли себя под мушкетные пули и пушечные ядра.
«Если восемнадцатилетняя власть Ришелье (1624–1642) ознаменовалась двенадцатью годами войны, то из восемнадцати лет министерского управления Мазарини (1643–1661) не менее шестнадцати уйдет на годы войны», — пишет Ф. Блюш
Он же очень подробно разбирает причины и последовательность того, как, исходя из этих стремлений, во Франции менялась политика, как создавалась постепенно и укреплялась административная инфраструктура, где военные комиссары были главной движущей силой. Как шаг за шагом, следуя по выбранному пути, они оба закономерно превращали государство — в государство «военное».
«Между государством судебным (государством XVI века) и государством современным, каковым будет административная монархия (1661–1789), существует государство, которое иначе не назовешь, как военное. Оно мало-помалу сменяет предшествующее, как римская диктатура подменяла, в случае опасности, консульскую власть. Оно служит переходом к государству современному, где главенствует бюрократия». — Ф.Б
Как видите, различие между двумя кардиналами-министрами было… не так уже велико.
Веком позже в свет выйдет «Новый краткий хронологический курс истории Франции», где будет сказано:
«Кардинал Ришелье был более значительным, разносторонним, менее осторожным; кардинал Мазарини был более ловким, умеренным и последовательным; первого ненавидели, над вторым смеялись, но оба были хозяевами государства».
Краткость — сестра таланта. Лучше, точнее про этих двух хозяев Франции не скажет никто.
(продолжение следует)
Подписывайтесь на мой канал