-…Возможно, Куродо более не управляет своими людьми, как раньше. Он сам готовиться к войне. Все отчеты говорят об этом.
-В его замке появились люди, обладающие влиянием над ним. Я уверен, что он поддался их словам, потому что более не чувствовал поддержки с нашей стороны. Мы слишком погрязли в собственных проблемах, и перестали обращать внимание на окраины.
Учитель в белом кимоно и старый сегун медленно прогуливался под сенью деревьев.
Охрана предусмотрительно держалась позади.
-Мы должны более внимательно относиться к своим вассалам. Утратив над ними влияние, мы приведем страну к хаосу и разрухе. Куродо уже нашел себе кого-то, кто обладает злобной волей и желанием самоутвердиться. Я уверен, что руки тянуться к Столице. Осуществляется мощный теневой заговор против законной власти. И мы пока проигрываем в борьбе против этого заговора, так как не знаем ни имен заговорщиков, ни мест, где они разрабатывают свои планы.
Ряпсей низко склонил голову. Его длинная белоснежная борода легла на грудь.
-Куродо был не так прост. Тертый воин. У него всегда была сильная воля. Я помню его молодым. Сколько его помню – он всегда спал в доспехах. Боец. Но даже его заставили отречься от нас. Если придется его убить, то это станет большой потерей. Надо бы разослать гонцов остальным вассалам. Проверить их верность. Не думаю, что многие отвернулись, но проверить стоит.
-Я пошлю своих сановников проверить честность феодалов-наместников. Конечно, все они - не Мисин, но тоже неплохие дипломаты. Это еще не поздно сделать.
Учитель помолчал немного
- Я не знаю лицо нашего врага. И даже не предполагаю, кто бы это мог быть. С большими средствами и большой наглостью. Но как раньше мы недооценивали наших врагов и как переоценивали свои силы! Теперь все это должно прекратиться. Мы должны быть тверды в своих решениях. Если мы решили кого-то убить, то пускай это свершится! Ганто…Я чувствую его… Он теперь очень далеко.
Если решили кого-то миловать, то так тому и быть. Именно сейчас мы не можем принять половинчатых решений. Но и ошибок допускать не можем.
Старик остановился и оперся рукой о дерево. Его мучила одышка.
-Прости меня. Я совсем стар и ночью мои кости ноют. Мой уход близок.
-Я совсем замучил тебя!
-Нет. Моя старость не немощна, но дает о себе знать. Я не боюсь смерти. Скоро я встречусь со своими сыновьями и женой. Я очень давно их не видел. Без них я опустел…
Ряпсей стиснул зубы.
-Я отомстил за их смерть!
Два пожилых человека помолчали. Их долгая дружба позволяла понимать друг друга без слов.
-Я понял твои мысли. Как всегда, ты очень мне помог. Надеюсь встретить тебя в следующий раз в добром здравии.
Сегун покинул обессиленного Ряпсея около аккуратного домика мастера.
—————
Ганто мчался, поглощая расстояние. Мили летели под его ногами. Распугивая крестьян, медленно тащившихся со своими тележками по пыльным дорогам, Ганто несся на север, в вотчину непокорного Куродо.
Он не успел поесть и отдохнуть. Теплая погода не беспокоила его старых ран. Энергия переполняла молодое тело.
На четвертый день непрерывного бега в лицо Ганто ударил мощный морской ветер. Смешанный запах соленой воды, водорослей и хвойных деревьев, растущих вдоль длинной береговой линии Хонсю, вскружил голову. Такой запах прояснял голову. Он очень нравился Ганто. Он пожалел, что нечасто бывал у моря.
Через несколько минут перед ним раскинулась ровная плита серо-свинцового моря…
Босые ноги по щиколотку проваливались в песок. Волны с шумом били о камни. Ганто захотелось искупаться, и он с удовольствием это сделал. Он подолгу нырял, задерживаясь под водой на три-четыре минуты. Как дельфин, он резко вскидывался над водой, и снопы брызг разлетались во все стороны. Ганто был по своему счастлив. Море всегда привлекало его своей мощью.
Плавал он очень хорошо. Подолгу лежал на спине и смотрел на диск солнца, закрытый черными тучами. Острые пики лучей пронзали небеса. Море стояло в ожидании бури.
Все. Конец отдыху! Надо искать корабль!
Молодой мастер быстро догреб до берега и согрелся резкими упражнениями.
Освеженный Ганто легкой трусцой двинулся на северо-восток. Ни лодок, ни тем более кораблей было не видать. Спросить было не у кого. Похоже, люди старались избегать этого берега после распространения слухов об убийстве здесь целой корабельной команды.
Только к вечеру он увидел под предштормовым небом черный силуэт севшей на камни шхуны. Рухнувшая мачта валялась рядом на песке рядом с обломками длинных весел. Похоже, корабль, полностью неуправляемый, был брошен килем на прибрежные скалы, где его и обнаружил отряд лазутчиков сегуна около месяца назад.
С самого начала в их рассказе чувствовались недоговорки. Скорее всего они поднимались на борт, но не спускались в трюм и не обыскивали тел. А вот Ганто это предстояло сделать. Иначе бы он просто не разобрался в ситуации.
Опершись рукой на сырые доски, легким толчком ученик Ряпсея взлетел на борт. Чувствительное обоняние мигом обнаружило запах тления.
На сильно накренившейся палубе лежало три мертвеца. Все они скрючились, прижав руки к животам. Страшная маска смерти поразила их лица. Но гниения не было особенно заметно. Осеннее море дышало холодом и не давало быстро разлагаться телам.
Ганто быстро обыскал труп. Ранение в живот коротким прямым клинком. Очень острым. У крестьян, ставших разбойниками, сталь раз в десять тупее. Они не умеют точить мечи. Портят лезвия. А тут по всему было видно, что удар нанесли очень быстро и точно. Жертва успела достать свой меч, но не успела его применить. Оружие так и лежало, откатившись на круглой цубе к борту.
С двумя другими была та же ситуация. Прямые короткие клинки в животы. Они не были даже ограблены. Когда Ганто перевернул кошель мертвого, оттуда на палубу со звоном посыпались золотые пластинки.
«Понятно.…К кораблю подплыли ночью. Скорее всего, на широкой плоской посудине, чтобы не было видно с борта».
Он представил себе плоскодонку (а может и не одну) и воинов в черных балахонах, тихо лежащих лицом вниз на твердых досках. Лица скрыты масками. Руки сжимают рукоятки мечей. Гребцы осторожно двигают короткими веслами, приближаясь к неспешно двигающейся шхуне. Команда шепотом, и воины сыпятся на чужую палубу, рубя команду. Никто не успевает оказать достойного сопротивления. Чтобы спящие внизу не услышали звона клинков – ниндзя применяют тактику уворачивания от хаотичных ударов. Бьют в ответ только когда уверены в смертельности своего удара. Все происходит очень быстро. Потом спускаются вниз и резня продолжается. Короткие клинки лучше длинных и неудобных в узком помещении трюма. В живых оставляют только недоумевающего монаха. (Зачем он им? Оказывать влияние на сегуна?). Его быстро сажают в лодку, отталкиваются веслами и отбывают в ночь.
Теперь в трюм!
Открыв квадратный люк, Ганто почувствовал гораздо более сильный запах разложения, нежели на палубе. Он мягко спрыгнул вниз и сразу наступил во что-то упругое и влажное. Быстро перестроив свое зрение на кошачье, ученик обнаружил, что стоит на трупе.
«Во чччерртт!!»
Это было неприятно.
Он спрыгнул на свободное место. Но его было мало. Мертвые были везде. Они лежали вповалку, друг на друге. Их убивали и сваливали в кучи. А потом покинутый корабль, наполненный умершими и умирающими, шел прямо на берег. Палачи взяли то, что им нужно. Выгрузили монаха на лодку и отбыли неизвестно куда. Все ценности остались на шхуне. Странно, что еще не сожгли. Очень торопились, наверное. Но монаху, похоже, позволили забрать свои вещи, ибо Ганто не нашел ничего, что могло бы напоминать о его присутствии. В общем, пока тупик… Все, что ясно – это не корейские пираты. Те бы не оставили ценностей.
…Соскочив с борта и вдохнув полной грудью штормовой ветер, он пошел вдоль борта. Внезапно приступ дурноты охватил его. «Этого еще не хватало!». Переборов слабость, Ганто двинулся дальше. Но что-то разладилось в нем. Он упал на колени и его вырвало. Тошнота была мучительной.
…Минут через 10 он подошел к береговой кромке и прополоскал рот. А потом напился горькой, невкусной морской воды. Ему стало лучше. Потеря контроля над организмом не обрадовала его.
«Что со мной не так?»
Ответ пришел тут же.
-«Мертвечина». Прозвучало в голове. «Ты вдохнул частичку от разлагающегося мертвеца и организм решил очиститься таким образом. Ты спасся». Голос был невероятно похож на ряпсеевский.
Болезненный шум в голове прошел. Постепенно мозг наполнился знакомым неумолчным тихим звоном Земли. Сколько себя помнил Ганто, этот звук всегда был с ним. Как будто миллионы далеких серебряных колокольчиков звенят на ветру. Жить он не мешал. Был даже приятен.
«Ничего. Я избавился от страшной медленной смерти от неизлечимой болезни. Надо двигаться дальше».
Внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд. Откуда-то издалека. Неопасно. Просто кто-то смотрит с любопытством. Рука медленно легла на потертую рукоятку меча. Ощущение взгляда тут же пропало. Смотрят из леса!
Как ни всматривался ученик Ряпсея в темную полосу леса в четырехстах шагах от себя – он никого не увидел.
«Странно. Там точно кто-то был».
С кораблем все было ясно. Об этом стоило доложить, но он решил сначала опросить кого-нибудь из местных жителей. Вдруг кто-нибудь что-то да видел?
Море бурлило. Небо помрачнело, а солнце исчезло за черными тучами. На берег накатывались огромные волны. Они неслись по широкому грязному пляжу и, выбросив тонны пены, впитывались в песок. Одинокая, брошенная шхуна со страшным грузом в трюме жалобно скрипела на камнях. Стихия как будто решила избавиться от проклятого корабля, несущего мерзость разложения, и била и била тяжелыми волнами о борта, стараясь расколоть корпус и смыть в море человеческие останки.
Одинокая фигурка в раздувающемся кимоно быстро приближалась к кромке хвойного леса…