Ольгу я встречал из роддома, как полагается, с огромным букетом цветов, большим количеством родных и друзей и пышным банкетом дома. В браке мы были уже 5 лет и никак не могли завести ребенка. Мы не старались найти в ком-то проблему или сделать виноватым, просто вместе боролись за нашего будущего ребенка. Когда жена забеременела, мы не могли нарадоваться. Все 9 месяцев я сдувал с нее пылинки. Периодически возникали опасные случаи, но несколько недель в больнице на сохранении делали свое дело. Роман, так мы назвали сына, родился в срок полностью здоровым и доношенным. Бабушки и дедушки были на 7 небе от счастья. Оля сразу отказалась от помощи своих родителей, мы хотели делать все сами. Я сменил работу на более высокооплачиваемую, чтобы жена могла находиться дома с ребенком столько, сколько это было нужно. Жена заранее подготовила программы для развития сына и занималась с ним, делая из него маленького "гения". В нашем доме наконец наступила идилия. Я не мог описать те чувства, что одолевали меня при мысли о том, что я стал отцом.
Первые несколько лет Ромашка развивался нормально, ничем не отличался от своих сверстников. Врачи всегда давали заключение, что ребенок полностью здоров, все прививки делали в срок. В детский сад в группу для малышей можно было отпустить сына в 1,5 года, но жена решила, что до 3 лет он будет развиваться дома вместе с любящими его родителями. С момента рождения Ромашки прошло уже 2 года, он стал подрастать. Спустя некоторое время жена стала замечать особенности в его поведении. Сначала мы не придавали этому значения, подумаешь, ребенок не раскидывает игрушки, а собирает их в определенном порядке, кушать он любил всегда в одно и то же время, желательно одно и то же блюдо, иначе он начинал плакать и бить ногами о стульчик для кормления. Когда приступы истерики и немотивированного гнева у сына стали очевидными, а когда он, сидел на стуле и сильно качался из стороны в сторону просто смотря телевизор, мы забили тревогу. Сколько врачей мы обошли, чтобы установить точный диагноз, не передать словами. Нас футболили, давали надежды, ставили ложные диагнозы. Наконец, Бог услышал наши молитвы и мы нашли профессора неврологии, который и поставил нам диагноз- аутизм.
Ни я не моя жена никогда не знали о таком диагнозе. Вернее мы слышали, что где-то он существует, есть "особенные" дети, реабилитация которых дается очень тяжело и почти не дает им социализацию, но мы и предположить не могли, что это коснется нашего мальчика. В нашей счастливой, дружной семье наступил хаос. Страх, кошмар, стресс и постоянные ссоры делали с нашей жизнью свое дело. С Олей мы постоянно говорили на повышенных тонах. Однажды, не выдержав давления, в очередной ссоре она сказала, что во всем виноват я. Что она вообще не хотела детей, а теперь, она закапывает свою жизнь здесь, со мной и с тяжело больным ребенком. Мы не разговаривали неделю. Только по вопросам Ромашки. Спустя несколько недель, придя с работы я увидел мою маму с сыном на руках, а на кухонном столе лежала записка, в которой говорилось, что она больше так не может, у нее есть еще шанс на нормальную жизнь. Предлагала мне тоже не тратить свою, а сдать Ромашку в дом для детей-инвалидов. Когда я прочитал записку, мои ноги подкосились и я плюхнулся на стул. Мама, предварительно уложив сына спать, принесла мне бутылку водки и рюмку. Я покрутил головой и сказал, что пить я не могу, даже немного, у меня на руках мой сын, о котором я должен заботиться.
Спустя неделю я полностью пришел в себя и стал искать всевозможные статьи и варианты терапии и лечения детей с аутизмом. Поскольку работу бросить я не мог, чтобы сидеть с ребенком, днем мне помогала моя мама. В таком режиме мы прожили три месяца. На Новый год мне позвонила моя теща, мы очень долго говорили, она просила прощения за свою дочь, она и в правду чувствовала себя виноватой, в отличие от Оли. Спустя несколько недель она стала приходить и сидеть с Ромашкой, периодически сменяя на посту мою маму. Так прошел еще год. Днем, с Ромашкой сидели, занимались мои мама и теща, а ночью, приходя домой после тяжелой работы, наступало мое время с сыном. Я долго искал центр, в котором действительно смогут хоть как-то облегчить жизнь моему сыну. Нет, я никогда бы не сдал его туда, никогда бы не отказался от моего мальчика, но дополнительная помощь, ответы на вопросы, знания и терапия для таких "особенных" детей была просто необходима. Благодаря этому центру и профессору, который наблюдал нас с самого начала болезни, мы смогли дать надежду Роме, что в 7 лет, пусть он не пойдет в 1 класс как все, но на дому или в специализированной школе он вполне сможет учиться.
В этом центре, мы с Ромой познакомились с одной девушкой, мамой "особенной" девочки, Симы. Эту прекрасную женщину, прекрасную маму зовут Яна. Нас свела общая беда, мы обменялись контактами, потом стали общаться и обсуждать новые возможности медицины и, появляющиеся примеры терапий в разных странах. По-выходным, мы стали гулять в парках, старались выбираться на свежий воздух, посещать различные места, которые могли посещать наши дети. Обычно, "такие" дети не любят и часто не принимают новых людей, но нам с Яной повезло, наши дети приняли нас обоюдно. Мы оба сильно обожглись в предыдущих браках и не спешили строить свою новую жизнь с похода в ЗАГС. Но одно мы знали точно, что мы оба- самые близкие друг другу люди, самые понимающие и те, на кого в любую минуту мы можем положиться.
Посвящается отцам-одиночкам, с любовью, несмотря ни на что, воспитывающие своих детей.