Накануне выпускных экзаменов Ася проснулась от непонятного ощущения. Ныл и болел живот, и проведя рукой по бедру, она почувствовала липкую жидкость. Приехавшая скорая диагностировала четвертую неделю беременности и серьезную угрозу прерывания. Кусая губы, девушка смотрела на Давида и Любовь Яковлевну.
-Едем в больницу, - усталая бригада не очень понимала что происходит. Огромная пятикомнатная квартира практически во дворе МИДа до потолка заставлена книгами, на полу ковер ручной работы, на столе, где они заполняли карту, небрежно брошен золотой портсигар с гравировкой. Старуха с царственной осанкой держит в руках записную книжку в толстом, кожаном переплете с тиснением и кому-то звонит, взглядом пригвоздив и врача, и фельдшера к месту. Рядом молодой человек, бледный от волнения, и очень юная девочка, еще школьница с затравленным выражением лица. Компания странная, но несомненно любящая друг друга.
-Да, поняла тебя, Леночка. Невестка, младшая. Да, Давид женится. Только именно ты посмотри. Спасибо, жди. В больницу Минпромторга едем, - кивнула хозяйка дома, и в ушах льдисто засверкали бриллианты.
-Мы не возим в ведомственные... - заикнулся, было, врач, но под тяжелым взглядом дальше спорить не посмел. Хмуро мотнул головой, подождал пока для Аси соберут вещи. Бабушка и внук действовали споро, без лишних эмоций и только у порога Любовь Яковлевна дрогнула лицом, когда девушка согнулась от боли. Дрогнула и моментально справилась с собой. Ей, прошедшей войну, эвакуацию и расстрелы друзей, было не привыкать отставлять свои страдания на потом.
Асю положили в больницу. Елена Викторовна, заведующая гинекологическим отделением, качала головой, просматривая карту и результаты анализов. Тяжелая наследственность пациентки, не слишком типичное расположение внутренних органов, чуть выше, чем нужно, низкий гемоглобин, травма спины не оставляли почти никаких надежд на положительный исход беременности. С семье Разумовских уважаемый московский гинеколог была знакома тридцать лет - на третьем курсе Любовь Яковлевна читала у них курс лекций по инфекционным заболеваниям и требовательно спрашивала на экзаменах и зачетах:
-Три процента, три процента от того, что я Вам даю, должно остаться в Ваших головах, и можете смело называть себя квалифицированными врачами! - Елена Викторовна, тогда просто Леночка, староста группы и подающий надежды молодой врач, смотрела на нее как на богиню, и после института связи с преподавательницей не потеряла. Одно время практиковала в ее больнице, потом вела и принимала роды у Натальи, матери Давида.
Поэтому сейчас, когда молодой человек и пожилая дама ожидающе смотрели на нее, Лена спросила:
-Сохраняем? - получив синхронный кивок, она вышла из ординаторской.
Ася плакала, обхватив живот руками. Сквозь череду всхлипываний было слышно только:
-Пожалуйста, малыш, удержись. Не умирай, пожалуйста! Я так тебя люблю! - увидев врача, Ася моментально вытерла слезы, постаралась, чтобы лицо приняло вежливое выражение лица, как учила Любовь Яковлевна, и твердо сказала, - я буду рожать.
-Ну это я уже поняла, - вздохнула Елена Викторовна, - врать не буду. Что могли сделать - мы сделали. Дальше только Бога моли. У тебя отвратительный гемоглобин, наследственность, судя по всему, еще хуже. Беременность первая?
-Да.
-Аборт не предлагаю, потом шанса может не быть вообще.
-И не предлагайте, я все решила.
Прежде чем беда миновала, Ася провела под капельницами пять месяцев. Практически не вставая, бледная, мучимая токсикозом она умудрилась буквально чудом сдать экзамены, отлучаясь в школу и на поступление вместе с бригадой скорой и реанимобилем. Учителя смотрели на нее презрительно, но первое же замечание оборвал рык Давида:
-Я настоятельно прошу Вас не волновать мою жену! - и эмоции они предпочли сдержать. В свете новых обстоятельств на семейном совете приняли решение поступать на заочное, не терять год:
-Тамара поможет, я на своих ногах! Неужели не покормлю? - возмутилась Любовь Яковлевна.
Молодую пару расписали практически сразу после того, как Асю положили в больницу. Отец Давида ворвался в палату едва узнав о проблемах будущей невестки. Бледная, осунувшаяся и опутанная капельницей, девушка смотрела виновато. Сын не отнимал руку от живота невесты. Рядом была и мать, гарант стабильности и надежности, со спицами в руках, и родственники Аси - генерал, натащивший в палату миллион пакетов с едой и тетка, которая моментально обустроила быт - даже занавески привезла из дома. Братья и сестра обступили кровать девушки и уже шутливо спорили, кто из них научит мелкого стрелять из рогатки:
-Мелкую, - в один голос произнесли Ася и Давид, - Дашеньку.
Дарьей звали мать Любови Яковлевны, расстрелянной в Севвостлаге. Редкая красавица, черноволосая донская казачка с неуемным характером и княжескими корнями, могла бы и выжить, если бы ответила на ухаживания начальника лагеря, но предпочла расстрел. Осталось две фотографии, неизвестно как уцелевшие, и не заметить, что у Давида глаза прабабки было невозможно. Старуха только прерывисто вздохнула, услышав предложенное имя, но глаз от спиц не подняла. Она никогда не плакала на людях.
Константин посмотрел на всю честную компанию, разыскал врача, записал названия витаминов, позвонил приятелю в Лондон и получил их на следующий вечер. А через две недели притащил в палату визажиста, парикмахера и дивной красоты свадебное платье. Под ошарашенным взглядом невестки только пожал плечами:
-Вы же все равно собирались! - и потом только вытирал слезы, когда Ася аккуратно встала на каблуки, немного покружилась в платье и обняла его, шепнув: "Спасибо!"
Давид уверенно ответил на вопросы регистратора и молодые расписалась в амбарной книге. Теперь оставалось только ждать наследницу.
Первая глава:
https://zen.yandex.ru/media/id/5b846645d6e1a500a9c27fc9/my-ne-priemnye-my-rodnye-5d2604d84735a600b43e24c9
Седьмая:
Восьмая:
Десятая:
Одиннадцатая:
Двенадцатая: https://zen.yandex.ru/media/bez_zapretov/my-ne-priemnye-my-rodnye-chast-dvenadcataia-5d5026f3a06eaf00ada8a8ae
Тринадцатая: https://zen.yandex.ru/media/bez_zapretov/my-ne-priemnye-my-rodnye-chast-trinadcataia-5d5a8a2432335400ad82ee29