Правда и фантазии о Великом Крае. Глава 22.
После неудачного общения с китайцами, трое ребят возвращались в дом Фоки.
- А чего по жизни делаешь?
- В церковном хоре пел, а потом перешел в городской, любительский. Мы исполняли «Во поле береза стояла», пели другие произведения. Как мальчик-солист, я выступал на открытии городского театра.
- Круто!
- Но там, кроме меня, одни взрослые; с ними не очень весело. Но хор подтянул меня. После изучения нот и частых спевок школьные предметы стали казаться легче. А так, я второгодник.
- Да, в курсе. А чего читаешь?
- Мне нравятся Горький, Некрасов и подобные, народные. Вот у одного, не помню кого, есть такое, что за душу трогает.
- Ах, и сладки гусиные лапки!
- А ты едал их?
- Нет. Я не едал. А вот мой дядя видал, как наш барин едал.
Пошли дальше, задумавшись. После того, как искупались, Витя спросил:
- Ну и как дальше пелось?
- Да бросил я это дело, наверное, зря; стал участвовать в школьном спектакле. Мы подготовили одноактовую пьесу, показывающую сон отстающего ученика. Ему во сне докучали трудные задачи, ошибки и каверзная буква ять. Она произносится как обычное «е», а писать ее требуется лишь в отдельных словах. Это…
- Это абсолютно ненужная формальность, - подсказал Сережа.
- Да, все мучаются с ней, и ученики, и взрослые дяди и тетки. Я как раз играл роль этой злосчастной буквы ять. Мой костюм, вырезанный и склеенный из картона, производил внушительное впечатление. Забравшись в него, я подходил к спящему ученику и говорил: «Запомни же! Я – буква ять, баква ять, буква ять». Все смеялись.
Раздался приглушенный голос Сережи:
- Витя, за нами идут. Только тихо.
- Что делать?
- Развернуться, и ударить по ним, пока не поняли, что я их увидел; другого выхода нет.
Повезло, что Орлов вооружил школьников; как только бандиты увидели пистолеты, они побежали наутек со своими ножами. Но одного Витя поймал. Это был старый знакомец – китаец со станции.
- Попался гад, а говорил, что ничего не знаешь!
- Я и не знаю ничего, мне приказали.
- Кто?
- Я не видел их лиц.
Китаец дрожал, может от ужаса, а может от абстиненции.
- Витек, поведем его к Орлову.
Утром Орлов явился в дом Фоки; он был бледен как труп.
- Удавился.
Фока усмехнулся:
- Не удавился, а удавили, господин Орлов.
- Но как?! Охрана…
- Вы стаканчик рваните, чтоб инфаркта не было, и идите девчонок охранять.
- Да, ребята, а вы засветились; пока здесь сидите.