Летим на Дальний Восток снимать кино. Чтоб не оплачивать отдельно перелеты, заказчик прицепил нашу съемочную группу к пресс-туру. Пресс-тур — это когда собирают журналистов телеканалов и газет, сажают в самолёт и везут показывать предприятие. Попутно, щедро угощают и умасливают, чтобы у пишущих и снимающих творцов, отправленных редакциями в командировку, осталось приятное послевкусие. За послевкусием должны последовать не менее приятные сюжеты и статьи.
На неприметном аэродроме нас усадили в самолёт. Он имел непривычную коричневую окраску и напоминал потрёпанную жизнью, птицу. Птица не принадлежала привычным гражданским авиакомпаниям, поэтому жестких правил повеления на борту не существовало. Впрочем, предполётного инструктажа и назначенных мест тоже не было. Места много, садись куда хош. Не понравилось — пересаживайся, без проблем. Весьма непривычная гражданам авиационная свобода выбора.
Еда ресторанная, приборы металлические, алкоголь пяти видов — невероятная хлебосольность.
Организаторы ходили по рядам, в сопровождении совершеннолетнего Чиваса и подливали желающим. Это напоминало церемониальный обход гостей на дне рождения: виновник торжества в середине вечера подходит к гостям, выпивает с ними, хлопает по плечу и идёт к следующему столику. Тут тоже самое, но на высоте 10 000 метров и этих гостей он видит первый раз в жизни.
Пассажирами столь гостеприимного борта были рядовые журналисты, операторы и фотографы. Здесь им проявляли такие знаки внимания, чтобы они почувствовали себя очень важными персонами.
У окна, по правую сторону, сел Лёха-оператор 25-лет, а левый сосед оказался 40-летним Петром и, по совместительству, фотографом всем известной газеты.
— Не представляешь, какие у нас битвы в редакции из-за этой поездки, — начал он — Я поехал только потому, что предшественника уволили. Его отправили снимать съезд какой-то партии. Он снял, но потом забыл скинуть фотографии и на эти же флешки отснял утренник сына в детском саду. Вместо политиков на карточках оказались дети в костюмах леших. Хотя, чем это отличается от съезда?, — Петру нравилась такая образность. Видно, что он не первый раз так иронизирует.
Из динамиков салона самолета послышалась музыка. Атмосфера все больше напоминала вечеринку.
— А че, так можно было?, — отреагировал Лёха. Он даже, гипотетически, не допускал возможность, наличия такой опции, как включить музыку на весь салон.
— Ребята, наслаждайтесь, — со знанием дела ответил Пётр, крутя в руке стеклянный стакан с Чивасом.
Алкоголь и отсутствие правил сделали дело. Через час это был не самолет, а летающий ночной клуб. Лёха-оператор назвал происходящее «Улётный бухич».
Часа через три, организаторам надо было всех как-то уложить спать. Веселье-весельем, но завтра еще работать и делать хорошие репортажи с места события. На ненастойчевые просьбы стюардесс садиться на места и отдыхать особо-важные персоны не реагировали.
— Внимание всем!, — раздался громогласный призыв, как будто с небес, хотя мы и так уже были в известном смысле на небесах. Из-за шторок в наш салон вышел человек, лет 50-ти, в военной форме. В руках он держал телефонную трубку в которую и говорил. Было заметно, что военный, как и все, был немного на кураже. Показалось, что у них там за шторками определенно свойский с организаторами вип-фуршет.
— Говорит генерал Афанасьев! Уважаемые пассажиры, — это была самая странная фраза в исполнении генерала — Пора спать! Завтра работать и работать качественно. Через три минуты, чтобы все сидели на своих местах с закрытыми глазами. Время пошло. Конец связи!
Вы не поверите, но через две минуты из трёх отведенных, все-таки сидели по местам. Свет в салоне выключили. Лёха-оператор быстро заснул. Но большинство сидело в темноте и шушукалось между собой. Это напоминало сцену из пионерского лагеря, где нас вожатый также укладывал и уходил, а мы еще переговаривались между собой и рассказывали страшилки.
— Я тут!, — пионервожатый генерал неожиданно стоял возле шторок и уже говорил без микрофона. Машинально, сидевшие в салоне 30—40-летние люди вдруг закрывали глаза и делали вид, что они спят.
Воцарилась тишина. Так и долетели.
На обратном пути, формат перелета не изменился — всё тот же «Улётный бухич». В салоне добавились пассажиры — пилоты, бортинженеры и стюарды — экипаж с которым мы летели туда, когда нас укладывал спать генерал. А сейчас летим обратно и у ребят отдых, работает другая смена. Отдыхающий экипаж преимущественно состоял из парней. Они были в белых рубашках с закатанными рукавами, а пиджаки с лётными погонами лежали на сиденьях позади.
Тогда я узнал, как могут выпивать пилоты. В моей градации это называется «в дым» и это предпоследняя стадия.
Летная алко-компания была шумна с перебором. Стюардессы у которых сейчас рабочая смена их, конечно, знали и пытались тактично угомонить. Коллеги не угомонялись и пили стоя.
У пилотов, видимо, была профессионально-вистибулярная закалка: столько выпить и стоять на ногах при турбулентности — невозможный трюк. Правда, пьющий экипаж не столько стоял, сколько напоминал надувных человечков у торговых центров, верхняя часть которых развивается, а нижняя жестко закреплена.
Стюардесса очень робко обратилась к главному из человечков.
— Сергей Иванович, ну пройдите с ребятами вперёд, вы же знаете, тут двигатели. Вы большой толпой стоите — это не по правилам, пройдите вперёд. А лучше присядьте в кресла.
Сергей Иваныч маслянисто-алкогольным взглядом посмотрел на стюардессу. Потом на её ноги, видимо хотел сказать комплимент или критику, но не сказал. Вместо этого: «Катька, отстань от нас, у нас время отдыха».
Катька не унималась, — Вы же знаете, что нельзя около двигателей толпой стоять.
— Я знаю, что всё нормально. Свободна. Принеси лучше томатный сок.
Стюардесса Катя разочарованно покачала головой и скрылась за шторками. Минуту спустя, оттуда явился текущий командир борта. Пилот, в форме и фуражке — высокий статный мужик, уверенный, как ястреб. Он начал движение к стае бухающих коллег. Начищенные зашнурованные ботинки шаг за шагом отмеряли метры по пыльно-пестрому летающему ковру. Из-за занавески выглядывала переживающая Катя, в руке был заказной томатный сок.
Прошлоразовый капитан спиной почувствовал приближающегося ястреба и не очень уверенно повернулся. Ястреб настиг цель.
— Серёг, прекращайте.
Сереге захотелось диалога, — Да мы тут просто общаемся.
— Быстро сели на свои места. Я командир и я тебе это говорю.
Повисла пауза. Младшие коллеги прошлоразового командира притихли. Только двигатели самолета за окном гудели.
— Конечно, без проблем!, — прошлоразовому капитану как будто переключили канал. Он обратился к авиационным собутыльникам, — Мужики, давайте спать.
Мой сосед-фотограф газеты, наблюдая эту картину, произнёс мысль-перевертыш: «Я начальник — ты дурак; Ты начальник — я дурак».
Капитан-ястреб развернулся на 180 градусов и начал следование обратно. Прошёл мимо стюардессы Кати с томатным соком в руке. Она удовлетворительно смотрела на то, как бодро авиационные коллеги укладываются спать. Стало понятно, что сок уже компании не актуален и Катя сама выпила его, не без удовольствия.