Вы в блоге Божены Рынски, здесь я пишу заметки о своей жизни и семейных отношениях.
Моя подруга предъявила мне за то, что я Игоря в последние месяцы не холила и не лелеяла. Почему люди считают, что я всесильна, неутомима, и отвечаю полностью за жизнь Игоря, так как женила его на себе? Я слышу четкий посыл : ты хотела свадьбы - ответственость за последствия на тебе.
Извините, а кто лелеял и холил меня? Игорь в депрессии? Может, меня родители поддерживали разговорами по душам и звонками? Единственные люди, которые меня слегка поддерживали до и очень поддерживают сейчас, это Александр Готлиб и Катя, и тетушка Нина. Но до гибели Игоря мне в голову не приходило им долбать мозги, потому что мы вроде сами дееспособны. С чего на ручки то проситься к таким же взрослым людям.
Я сама была на последнем издыхании. У меня начались мигрени. В ноябре я не могла приехать к Игорю в Украину, потому что у меня в Мать и Дитя была тяжелая изматывающая гормонотерапия прегнилом, а затем оргалутраном и дифферилином. Переносила я это плохо. Настроение было ужасное, представьте тоску, как в месячные, только в десять раз больше. А Игоря рядом нет.
Поэтому когда он стал звонить мне с Украины, обещать (в двадцать пятый раз) повеситься, чтобы не ехать на суд, я не могла с ним сюсюкать. Я на гормональной буре орала, как резаная. Потому что вынести я этого не могла. У меня тоже есть предел выносливости. Я сама не слишком здоровый психически человек, не тетя нина костикова, чтобы уметь умиротворять сумасшедших. Я и орала, чтобы прежде чем оставлять меня круглой сиротой, завещание нормально бы оформил. Реально звереешь, когда при ЛЮБОЙ жизненной трудности человек обещает повеситься. Раз утешила, два утешила, пока силы были - утешала. Потом - не шмогла я,не шмогла. А еще параллельно шофер, почуяв мою слабость, стал выебываться и заякал. Как только я эмоционально проседала, этот чувак чувствовал и начинал бесконечно якать. Я одна на фоне гормональных бурь весь ноябрь, декабрь, январь...
В тот раз я не могла мирно по телефону уговорить Игоря ехать на суд. Силы кончились. Я кричала, что есть такое слово "надо". А хотелки его и не хотелки значения никакого не имеют. И Игорь, как ребенок, пообещал не вешаться и полететь на суд. Заседание мы выиграли, все случилось по моей стратегии, как я говорила делать, так все и произошло. Но этот полет психику Игоря раскачал здорово. А не лететь, правда, было нельзя.
Меж тем, осенняя эпопея (если я сроки не путаю) с эмбрионами вдруг получилась удачной. Мы получили 6 эмбрионов, которые дожили до 2 дня. И Курцер (его врачи) - за что ему (им) низкий поклон - БЛЕСТЯЩЕ провел разморозку уже ранее изъятых яйцеклеток. Накопили.
Так как все предыдущие эмбрионы сурмамы сбрасывали,я решила опять накопить побольше яйцеклеток, вынимать каждый месяц в естественном цикле, но с того ноября у меня ни разу не получилось выдать ни одной здоровой яйцеклетки. Все. 4 года бесконечной, почти без перерывов гормональной терапии истощили овариальный резерв... Начинали с шести - пришли к нулю. Как вы понимаете, это тоже настроение мне не повышало.
Все 4 года у меня были постоянные общие наркозы. И это не ксенон и не севаран. А что-то куда более дешевое и тяжелое. Пропофол? Наркозы эти я переносить стала ужасно тяжело. Короткие, да, но мне реально плохо. Хорошо мне было только после операции у Андрей Волна (Andrey Volna) - там дали севараном подышать.
Так вот, кто меня лелеял все это время? Кто холил во время очередных "не получилось"? - Никто. Сама-сама. Игорь и хотел бы, но не умел утешать.
Последний облом с яйцеклеткой был в декабре. Вытащили бракованную. "Б***ь", - написал Игорь.
Поэтому к январю я подошла уже обессиленной, уже утомленной. Контракт с Майами Игорь расторг, нет денег. На солнце мы не поехали. Мы стали выбирать страну постоянного проживания и выбрали Юрмалу. Это было нам по средствам.
И опять - съем квартиры на мне. Работа с местными юристами - мы оба. Американские юристы - я. Игорь даже к телефону не подходит. Полеты в Москву к нашему юристу-усилителю и работа по сбору медицинских документов - я.
Обустройство квартиры - я. Очень нудная и экстренная работа по подсчетам трат - я. Доказательства, что мы не растратчики – я. Игоря скосила депрессия, он выходит погулять с собакой и опять ложится. А я учусь разбираться в стейтментах, часами, сутками сижу, уткнувшись в документы. Разбираю его почту и бардак в его делах. Ищу и нахожу доказательства. А гормональный фон еще не восстановился. И самой к врачу сходить нет сил.
После того, как Игорю резко стало плохо (растрата дочери, ее не ответ на его письмо, угрозы адвокатов противника забрать деньги с его европейского счета) я мигом нашла лучшего невролога Риги, спасибо Лукьяновой. Мы быстро сделали обследование. Не мне, Игорю. Я привела Игоря к психиатру. И при этом я готовилась вместо него к слушаньям в суде. И одевала его, потому что ему не в чем было ходить, - резко похудел.
Скажите мне, люди добрые, были у меня силы холить его и лелеять? Откуда мне было взять сил быть не только бойцом и управделами, но и доброй мамочкой?
К сожалению, у меня нет и не было живой воды, чтобы попрыскать на Игоря, и он встал и захотел жить. Он совершенно не держал удара. На Гангрена и рассчитывала. Поэтому ее адвокаты и наносили удар за ударом. И в итоге, нанесли смертельный.