Тима с горячей кружкой кофе подошел к офисному окну и выглянул на улицу. Все тот же пейзаж. Изо дня в день. Он чувствовал себя как в тюрьме. В этом большом сером городе, где каждый думал только о себе и делал свою работу. Он посмотрел вниз на играющих в теннис мужчин. Зимой их лучше видно, деревья голые черные и неприветливые открывают отличный вид на игроков. И в дождь, и в снег - эти двое играют.
-Неужели они не устают? – спросил Тима коллегу, не отходя от окна.
-Наверное, и устают.
-Хотел бы я так...
-Ты чего? В грязь и в холод, да на кой черт это надо? Лучше уж в тепле и вон с чашкой горячего кофе. И ничего, что с восьми до семи в одном помещении, зато чисто и тепло.
-Да, но они делают действительно что-то важное.
-Может, и делают, никто не спорит. Как минимум рискуют своими легкими, выходя на улицу и как максимум – обеспечивают движение нашей планеты на орбите.
-Вот ты только подумай, если бы не эти два оборванных игрока, в непонятной, поношенной одежде и еще тысячи и тысячи таких же по всей планете, мы бы не увидели солнца.
-И то, правда, поэтому я предлагаю остановиться на следующем пункте законопроекта, если конечно твой перерыв закончился.
-Да, закончился.
Тима отошел от окна и уселся на место. Начал работать, вносить правки в очередной законопроект, чтобы его одобрили, а потом в итоге не приняли ничего. Он знал, что дальше двух-трех кабинетов вся его работа никуда не пойдет. Он уже несколько лет здесь работал и видел, что к реальности это мало имеет отношения. Никуда и ничего не двигается. Все оседает тут же в архивах, бумажная волокита. Но платили очень хорошо, квартирой обеспечивали, на еду выделялись деньги. Прямо мечта любого менеджера среднего звена, особенно в государственной структуре.
Он то и дело возвращался мыслями к игрокам. Он вспоминал их старые трико, непонятные шапочки на головах, такую же неприветливую с виду обувь. Определенно им платили мало. Это не были спортивные костюмы с улучшенными тканями, чтобы обезопасить их от загрязненного воздуха. И о боже, у них были совершенно голые лица, без защитных масок. Сам Тима не дышал настоящим уличным воздухом с самого детства, лет пятнадцать. Каждый день по телевизору показывали сводки степени загрязненности воздуха. И он уже давно перестал вести какой-то счет или обращать на это внимание. Просто знал, что без защитной маски лучше не выходить на улицу. А там до машины, в автомобилях есть баллоны – до дома добраться хватит. Почему они живы и могут играть, когда воздух отравлен? Тима нахмурился при этой мысли, не понимая, что происходит. Ему вдруг стало неуютно в его дорогом костюме, на офисном кресле, окруженный полками и стенами, флуоресцентными лампами. Тима вернулся в работу, чтобы как-то отвлечься. Но через некоторое время опять остановился.
«У них же должна была слезть кожа с лица. Разве не это обещают синоптики, если будешь долго находиться на улице? Или они должны были упасть в обморок с отравлением».
-Ты че такой хмурной? – спросил коллега.
-Да, тут абзац тяжелый попался... – отмахнулся Тима, а потом не выдержал, - ты не знаешь, почему им не платят ничего?
-Кому? – не понял коллега, а потом проследил за взглядом Тимы в сторону окна, - а этим что ли? Нет, им платят, просто не так много.
-А почему не так много?
-Ну, как, они же добровольцы. Никто их на эту работу не нанимал. Дают что-то, оплату какую, только для того, чтобы они не умерли. Оттого тощие и страшные такие.
-Они же занимаются тем, что заставляют двигаться нашу планету, - проговорил тихо Тима.
-Это мы уже проходили. Тем не менее, никто их об этом не просил.
Тима вроде и знал все эти вещи, и жил уже давно среди них, но как будто только что понял их абсурдность. А коллега, который сам был рад отвлечься от работы, и держался за шанс поболтать, продолжил.
-Ты же знаешь, что они сумасшедшие. И с каждым годом их почему-то становится больше. Помнишь, сегодня в новостях передавали, что уже даже теннисных кортов на всех не хватает. И это же безумие – мало того, что они рискуют своими жизнями, отказавшись от нормальной офисной работы, они тут же лишаются практически крыши над головой.
-И куда же они идут?
-Куда, куда, - передразнил коллега, - к реке, наверное.
-У нас есть река?
-Ну, да, 365 автострада проходит как раз под ней. Вода давно отравлена.
-Откуда ты знаешь?
-А зачем нам, по-твоему, целый завод для производства питьевой воды? Просто так, что ли? Думаешь, если бы через весь город рекой шла годная вода, завод бы работал?
-Наверное, нет.
-А я тебе про что!
-Но подожди, мы же занимаемся изменением законодательства, чтобы участить заборы воды и воздуха из трех раз в пять лет на раз в год.
-Ну, - согласился коллега и смачно отхлебнул кофе.
-Ну, вот, значит, важную ответственную работу ты делаешь, раз приходится постоянно поправлять. А бы какую правку не пустят на верх. Надо снова и снова проверить все на правильность.
-Ну, вот, значит, важную ответственную работу ты делаешь, раз приходится постоянно поправлять. А быкакую правку не пустят на верх. Надо снова и снова проверить все на правильность.
-Но послушай, это же безумие. Мы занимаемся по сути - разрешением брать пробы чаще и мы не можем это довести до готового документа третий год. А что если все там нормально? На улице? Что если можно вот так вот выйти и дышать воздухом?
Тима совсем разгорячился и не заметил, как снес кружку остывшего кофе со стола, вместе с кипой документов.
Нависла тишина. Тима поднял кружку, протер лужу, просмотрел документы, испорченные выкинул в урну. Он никак не решался поднять свой взгляд на коллегу. Тот уткнулся в работу и делал вид, что ничего не произошло. Но Тима знал, что произошло многое. Он сказал лишнего. И если бы не этот случай с кружкой, кто знает, сколько бы всего он наговорил. Как? Как он мог усомниться в правительстве? Как он мог подумать такие глупости? Как будто от его департамента так много зависит. Он же сам говорит, что они один документ три года готовят. Там наверху сидят достаточно умные люди, чтобы не допустить подобных ошибок, там о людях заботятся. Сколько сил и трудов вкладывается в разработку новых усовершенствованных масок, сколько денег уходит на создание более объемных баллонов с воздухом. Раньше он мог добираться до дома только один, а теперь уже может подвозить людей. Глупо и неприлично с его стороны было так вести себя. И что теперь подумает коллега? Что и кому он скажет завтра за ланчем в общей столовой? А ведь Тима только получил повышение заработной платы, как раз стало хватать на оплату кредита за машину и дорогие костюмы. Тима почувствовал себя в ловушке, он чувствовал, как лицо его пылало. О работе и речи больше не могло быть. Он просто делал вид, что работал. А разве не этим он занимается с самого прихода на эту должность? Именно этим. От этой мысли Тиме стало тошно. Он почувствовал, что он тут главный обманщик. Он обманывает ради заработной платы и кучи всяких бонусов. И самое ужасное, что он здесь обманывает не столько родителей, девушку, соседей и коллег, самое противное, что он обманывает себя. Каждый день с восьми до семи вечера.
-Завтра надо подписать эту стопку документов, - сказал коллега и подошел к столу Тимы.
Тима обрадовался, что это случилось. Если коллега сам подошел, то может, быть он сделает вид, что ничего не было и завтра во время ланча, и не станет никому ничего говорить о выходке Тимы. Ему казалось даже, что коллега улыбается глазами. И он был благодарен этой поддержке коллеги. Он был готов биться об заклад на что угодно, коллега своим поручением отнести документы начальнику выручает Тиму. Лишний раз перед боссом засветится, пару слов, комплиментов, и глядишь его запомнят, и может быть при распределении бонусов на следующий месяц ему что-то перепадет. Чем чаще попадаешься на глаза начальства, может, подумает, что ты реально работаешь.
Тима с благодарность взял документы и аккуратно положил на стол. Поправил по уголкам, чтобы отдельные листы не выпирали. Да, точно, это его шанс завтра. Шанс засветиться. Он убрал пустую кружку в стол.
Время окончания рабочего дня подкралось незаметно. Они с коллегой, молча, собрали своими сумки, закинули каждый на свое плечо и вышли в коридор в общий поток рабочих в черных костюмах. Зашли в полный лифт, где в молчании доехали до паркинга. Каждый надел свою маску, прекрасно зная, что в паркинге может быть утечка нормального воздуха. Каждый на часах настроил порцию воздуха – чтобы дойти до машины. Обычно Тиме хватает минуты и сорок секунд, сегодня он поставил 2 минуты. Коллега удивлено посмотрел на Тиму, но ничего не сказал. Двери открылись, все вышли, и быстро разбежались по своим машинам. Самых обеспеченных сразу видно – идут неспешным шагом. Тима прошел мимо своей машины и направился к выходу с паркинга. Коллега что-то ему кричал вслед, то же сделали и другие сотрудники департаментов. Но быстро бросили это дело, тратить воздух, и продолжили свое бегство к машинам.
Тима вышел на улицу и направился к корту во дворе офиса. Он положил руки на ограждение корта и прильнул маской, чтобы лучше видеть. Все то же, что и с окна его офиса. Двое мужчин, старше него. Играют в теннис. Как он заметил раньше – одеты они были, как попало, практически плохо. Он уже стоял и подмерзал в своем костюме на улице, а они провели тут весь день. Руки у одного были голые, держали красными перчатками ракетку. Второй был в варежках, разных. Они оглянулись на него и продолжили играть. Тима мог поспорить, что таких зевак, как он, эти двое видят слишком часто, чтобы отвлекаться.
Позади Тимы остановилась машина. Это был коллега, он сигналил Тиме. И что-то кричал внутри салона. Тима отвернулся и опять стал смотреть на игроков. Он просунул пальцы сквозь решетку и положил голову на ограду, посмотрел на свои дорогие туфли. За них кредит он оплатил в прошлом месяце. Туфли были дорогими, но грязными и какими-то никчемными. Тима отошел от ограды и направился к машине коллеги. Тот заулыбался. Он сел в машину.
-Уф, я уж думал, ты совсем с ума сошел. Я, между прочим, решил никому ничего не говорить про твою выходку, но то, что ты только что устроил на глазах всего отдела – никак не замолчишь. Но ничего, я думаю, до начальства не дойдет, сам знаешь – мелкая сошка посудачит и все.
Коллега продолжил свою тираду, а Тима не сводил глаз с его бледного, практически серого цвета лица своего собеседника. Он опять бросил взгляд на раскрасневшиеся лица игроков, на их руки. Тима вышел из машины. Он не слышал, что говорил коллега. Тот в недоумении через некоторое время все же замолчал и увидел, как Тима снял маску.
Тима услышал возгласы из закрытой машины коллеги. Но он знал, что коллега не выйдет тратить на него воздух. Тима вдохнул полной грудью сладковатый воздух. Игроки остановились. Тима знал, что ненадолго. Он снял пиджак.