Лида сидела на уютной увитой лозами террасе и смотрела на янтарные в лучах заходящего солнца кисти винограда. Сквозь ажурную листву виднелся нарядный куст, с крупными гроздьями белых, похожих на ландыши, цветов и яркими оранжево-красными шиповатыми шариками. Необычным в нём было всё: и то, что цветы и плоды соседствовали, и то, что цвёл в октябре, и название – земляничное дерево.
Лида не переставала удивляться буйству красок и дурманящим запахам осеннего Сочи. В родном городе в это время года серо и уныло.
– Не замёрзла? – неслышно появился за спиной Толя.
Он накинул ей на плечи плед, вторым укрыл ноги. Лида улыбнулась:
– Нет!
«Это дома уже холодно и дождит, возможно, даже со снегом, – подумала она. По меркам Южного Урала, где в октябре могли ударить и до весны не отступить морозы, на улице стояла настоящая жара: плюс двадцать и ни ветерка. – Дома… Я никак привыкну, что теперь мой дом здесь».
Анатолий присел рядом.
– Чаю хочешь?
Хотела ли она чаю? Пожалуй, нет. Но согласно кивнула. Лиде нравилось наблюдать за Толей, который пассами волшебника колдовал над заварочным чайником. «Как я жила без него?» – Лида с благодарностью смотрела на мужчину совсем недавно вошедшего в её жизнь. Он нежно и ненавязчиво окутал её заботой, заставил вспомнить, что она – женщина. Это было так приятно и непривычно – до душевного трепета, до слез на глазах.
*
К своим пятидесяти пяти Лида никогда не видела моря. Но свято верила в слова героини любимого советского фильма, что в Сочи, хоть раз в жизни, отдыхает каждый человек.
В детстве Лидочка завидовала одноклассникам, хвастающимся после каникул южным загаром. Она всё лето проводила в пионерских лагерях в окрестностях родного города. Родители не могли себе позволить поездку на море: семья едва сводила концы с концами. Папа, прошедший войну, получал небольшую пенсию по инвалидности, а мама, разрываясь между работой, домом и садом, даже на время отпуска брала подработку.
Выйдя замуж по большой любви, Лида думала, что теперь обязательно съездит на море с мужем, но не случилось. Сначала родились дети-погодки – Ванечка и Леночка, и было не до того. Потом копили на машину, мечтая, как отправятся в далёкое путешествие все вместе. Грянувшая в стране перестройка разрушила планы. Сбережения растаяли, как мартовский снег на солнце, а с ними и мечта о море.
Муж потерял работу, новую найти не удавалось – везде шли сокращения, и предприятия в их промышленном городе, считавшимся флагманом чёрной металлургии, закрывались одно за другим. От злости на власть и обиды на собственную никчёмность Степан начал выпивать с такими же мастеровитыми, но оставшимися не у дел, мужиками. Лида, как мама в своё время, хваталась за любую работу, чтобы прокормить семью.
Дети выросли и выпорхнули из опостылевшего из-за пьянок отца родительского гнезда – сын ушёл в армию, с твёрдым намерением не возвращаться домой, следом дочка уехала поступать в Москву. И потянулись безрадостные, однообразные будни. Степан куражился всё больше – начал распускать руки, тащил из квартиры вещи на продажу.
– С твоего алкаша толку уже не будет. Пожалей себя, – звала к себе мама.
Лида не решалась уйти: совсем муж пропадёт. Так и маялась десять лет. Видимо, Бог сжалился над ней. В день жемчужной свадьбы, нашла Степана бездыханным. Оплакивала больше для порядка – схоронила и вздохнула свободно: «Одна!».
Дочка с сыном, прочно обосновавшиеся в столице, предлагали перебраться к ним поближе:
– Продавай квартиры, свою и бабушкину, купишь домик в Подмосковье.
Задумывалась об этом, но откладывала на потом, когда выйдет на пенсию.
*
Юбилей отмечали шумно. Коллеги и друзья поздравляли с выходом на заслуженный отдых, говорили хорошие слова, дарили подарки. Но больше всех порадовали дети – трёхнедельная поездка в Сочи стала настоящим сюрпризом для Лиды.
Город очаровал Лиду сразу. Она, как шальная, бродила по улицам, паркам, площадям, набережным, забывая о еде и отдыхе. Часами смотрела на море, такое ласковое и в то же время необузданное. В Подмосковье уже не хотелось. С грустью думала, что скоро возвращаться домой.
Освободив комнату, оставила вещи у портье, вышла прогуляться, попрощаться с городом, околдовавшим её. Как получилось, что оступилась и подвернула ногу, Лида не поняла. Сидела на газоне и плакала от боли. Какой-то прохожий подскочил, предложил отвезти в больницу.
– У меня самолёт через четыре часа. Я уже такси вызвала. И вещи в гостинице, – бормотала Лида.
– Вещи мы сейчас заберём. В аэропорт я вас сам отвезу. А врачу стоит показаться непременно, – мужчина легко поднял Лиду и понёс к машине. – Где ваш отель?
На рейс Лида опоздала. Травма оказалось серьёзной – перелом лодыжки.
– Две недели полного покоя, – сказал врач, накладывая гипс.
– И что теперь делать? – растерялась Лида. – Номер сдан, самолёт улетел.
– Милочка, у всех проблем есть решение, – доктор устало улыбнулся и пригласил в кабинет следующего пациента.
Спаситель в ожидании Лиды дремал в коридоре. Допрыгав на одной ноге, пристроилась в кресло рядом.
– Поехали? – открыл глаза мужчина.
– Куда?
– Ко мне. Вам же надо где-то ночевать, – он, не дожидаясь ответа, подхватил Лиду на руки.
Протестовать было бессмысленно. Так, на руках, как молодая жена в день свадьбы, она впервые оказалась в незнакомом доме.
– Я даже не знаю, как вас зовут.
– Анатолий, – стушевался мужчина. – А вас Лидия. Я в карточке прочитал. Вы можете оставаться у меня столько, сколько потребуется.
В сумке вибрировал телефон. Лида забыла, что выключила звук в травмопункте.
– Ты почему не прилетела? – кричала в трубку дочка. – Мы волнуемся!
Лида успокоила Леночку:
– Всё хорошо. Решила задержаться ещё на…
Анатолий напряжённо всматривался в лицо Лиды.
– … три недели.
– Могла бы предупредить, – фыркнула дочь.
Мужчина удовлетворённо выдохнул и деликатно ушёл, чтобы не слушать разговор.
Смущение от того, что оказалась нежданной гостьей в чужом доме, быстро прошло. Анатолий искренне радовался присутствию Лиды. На «ты» перешли незаметно. Она поражалась, с какой легкостью и непринуждённостью мужчина рассказывал о себе. Сама она тщательно подбирала слова – было стыдно, что много лет позволяла мужу коверкать её жизнь. Давно забытое чувство влюблённости захлестнуло Лиду. Она стыдилась этого: «Какая любовь? О душе думать пора».
Когда засобиралась домой, Анатолий, чуть покраснев, произнёс:
– Мне будет не хватать тебя.
Растерялась, не зная, что ответить: это было больше, чем признание в любви.
– Не уезжай… Давай поженимся, – тихо произнёс мужчина. – Мне от тебя ничего не надо, просто будь рядом.
Было страшно соглашаться и ещё страшнее – отказаться.
– Я вернусь через месяц и тогда мы всё решим.
Разговор с детьми получился непростым. Дочка Лиду не поняла:
– Какая любовь? Оберёт тебя до нитки и выкинет на улицу. Знаем мы эти курортные романы.
А сын встал на защиту:
– Мама, как никто, имеет право на счастье. Выстрадала…
Он вытащил сестру в коридор:
– Ты посмотри: мама светится вся! – громко шептал Ванечка. – И потом, она могла бы промолчать, что собирается замуж. Поставила бы перед фактом и всё.
– А она и так поставила, – не сдавалась Леночка.
Пока Лида гостила в Москве, дочка ходила с обиженным видом, и только провожая в аэропорту, обняла:
– В конце концов, иметь домик в Сочи не так уж и плохо, – неуклюже пошутила она. – Главное, чтобы тебе хорошо было.
*
Лида смотрела, как Толя разливает по чашкам ароматный зелёный чай с жасмином. Сколько ещё будет таких вечеров? В памяти всплыли запавшие в душу строки:
«Последняя любовь придёт внезапно,
Согреет душу ласковым теплом.
Она умнее и мудрей, чем первая,
Она не лезет в душу напролом.
Нет груза неразумных ожиданий,
Жизнь научила терпеливой быть.
Ещё летать, как в молодости, хочется
И по земле уверенно ходить» .
«Почему я раньше не приехала в Сочи?» – не в первый раз спрашивала себя Лида. Она, задумавшись, не слышала, что говорил Толя.
– Всему своё время, – слова прозвучали, как ответ ей.
«И правда, всему своё время», – Лида улыбнулась и взяла протянутую чашку.
Н.Литвишко