Году этак в 1975-м мой отец на тракторе сооружал новую насыпь от лесовозной дороги далеко в лес, чтобы обеспечить проезд к будущим делянкам. Места там глухие, безлюдные, на стыке двух районов. Ближайшая деревня – вымирающая, там по грибы-ягоды ходить некому. И жители нашего лесного поселка, построенного лет за пятнадцать до того, в основном, были выходцами из ближайших и дальних колхозов, местности не знали и так далеко в лес заходили редко.
Это я к тому, что отец обнаружил небольшое клюквенное болотце, о котором никто не знал. Во всяком случае, мы никогда не слышали, чтобы кто-то из поселка ходил по клюкву. Считалось, что в нашей местности она не растет.
Конечно, на следующий день я напросилась к отцу на работу. Мы с ним долго ехали по лесовозным дорожкам, я даже на одном перегоне сама сидела за рычагами – отец разрешил. Управлять устойчивым гусеничным трактором было совсем не сложно. Временами я убирала руки на колени, а трактор продолжал двигаться по прямой, надо было только следить, чтобы он не съехал с насыпи в придорожные камыши. Сколько же радости и гордости для 15-летней девчонки!
Отец проводил меня к болоту, прокладывая жерди в особо топких местах, и я поразилась невиданной картине: вокруг были сплошные кочки, усеянные крупными красными ягодами… Где-то вдалеке рокотал отцовский трактор, а я быстро-быстро собирала клюкву, радуясь, что скоро наберу ведро. Вдруг по лесу раздался страшный треск, словно пролетел артиллерийский снаряд, ломая все на своем пути. Я мигом понеслась к дороге, забыв про ведро. Его потом подобрал отец. Наверно, это промчался по кустам здоровенный лось или кабан.
В следующем сентябре отец трудился совсем в других местах, двое старших братьев к тому времени жили в городах, третий служил в морфлоте. Мама по грибы-ягоды не ходила – все дела да дела, младшие сестры наведывались только в ближайший лесок, а одной мне было страшновато идти в такую даль. Потом и я уехала учиться… В общем, второй раз на это болото я попала только лет через двадцать.
… Как-то летом сидели у брата в Москве большой компанией, вспоминали, как всегда, родные места. И разговор зашел о клюкве. Брата еще в детстве мама звала «наш лесовой», а теперь бывший морячок стал заядлым охотником и рыболовом. Каждый год приезжал на родину в отпуск к теще и исходил окрестные леса вдоль и поперек. Правда, зверей не убивал, только птичек. Еще стрелял по бутылкам, привязанным к дереву, и нас учил. И вместо рыбы мог ночью с фонариком наловить целый таз раков. Но это к делу не относится… И вот он говорит, что клюквы у нас нет – «иначе бы я знал». Мой рассказ о поездке с отцом его почему-то не убедил, что меня сильно задело. Брат в тот далекий год был в автономке и про клюкву, естественно, не слыхал. Еще и младшая сестра забыла, как отец вечером привез с работы мое брошенное ведро. Вот не поверили, и все тут! Спрашивали у меня с ехидцей: а чего это ты молчала двадцать лет про клюкву? Может, это была малина? Или костяника?
Ах, так! Я внесла предложение, от которого никто не смел отказаться. Посмотрела на календарь и объявила, что в субботу 29 сентября, что бы ни случилось, мы все едем в деревню по клюкву! Проводником буду я!
В хорошо «разогретой» компании и не такие дела решаются одним махом!
…Холодным осенним вечером на пороге дома, где жила теща моего брата, возникла из темноты я - приехала вечерним пригородным поездом. Тетя Лида, добрейшая душа, запричитала: ах, если б знала, то протопила бы в зале печку, а теперь холодно будет спать. «Ничего, не зима!», - бодрилась я. Ранним утром приехали из Москвы брат-охотник и младшая сестра. Остальные не отважились.
Уже две недели лил дождь, и в этот день не переставал. Станция и поселок утонули в промозглом тумане, дороги и дорожки раскисли. Сестру решили с собой не брать, чтоб не заболела. А мне выделили большой брезентовый плащ с капюшоном и мужские резиновые сапоги.
И пошли мы с братцем по орешнику через луг, по мокрой траве-мураве, по копытцам, полным водицы, по жидкой грязи, по кладям через речку и дошли до опушки. Дальше шагали по старой лесовозной дороге, которая в памяти осталась широкой и пыльной, а сейчас была мокрой и заросшей. Тащились мимо старых вырубок, наверное, километров пять, стараясь окончательно не потерять дорогу, по которой уже давно не ездили лесовозы. Наконец, перед крутым поворотом вправо, я узнала остатки отцовской насыпи. И даже безошибочно, каким-то чутьем нашла место, где надо было сходить с этой насыпи на левую сторону в поисках болотца. Здесь и в сухое время года было влажно, а сейчас… Мы с братом безмолвно остановились перед затопленной низиной, где по водной глади «плавали», как цветы лотоса, кусты ивы. Но разве можно отступать, когда цель так близка?! Я заметила, что в середине низина как бы возвышалась, там как раз и торчали из воды моховые кочки, где должна быть клюква. Но до центра было метров 10 чистой воды. Полезла в поисках брода и сразу зачерпнула в сапоги. Выбралась назад, выжала носки и снова полезла. Наконец-то мы, пробуя дно палками, добрались до кочек и я, закатив рукава, торжественно извлекла из воды первую плеть с одной красной клюковкой. «Елки-палки, я столько раз проходил мимо этого места…», - сказал мне брат.
Мы ходили по колено в воде, шарили руками в мокрых кочках и вытаскивали на свет божий тонкие нити с мелкими листочками. К сожалению, ягод на них было очень мало, мы за час набрали только стакана три на двоих. Вылезли на сушу, посидели на поваленном дереве, погрелись водочкой под сало с хлебом и двинулись в обратный путь. Немного сократили дорожку, пройдя через лес по просеке прямо к началу деревни – тут уж проводником был брат, а я с утра вела его по маршруту нашего с отцом трактора. Заглянули к моей однокласснице, она угостила нас самогонкой и договорилась с братом, чтоб назавтра пришел посмотреть ее телевизор… По словам подруги, то клюквенное болото давно известно жене лесничего, она каждую осень набирает там цинковую ванну ягод. Что ж, упускать такое богатство нельзя…
Когда добрались до тещиного дома и наелись горячих щей из печки, я была счастлива от нахлынувших эмоций и своей неожиданной выносливости – все-таки в такой дождь дошла и нашла! Долго потом вспоминала тот дальний поход, а брат один водил на болото бригаду родственников.