Сегун доверял Мисину, как себе. Бюрократ до мозга костей, честный служака Мисин никогда не подводил в делах политики и интриги. Но в письме явно угадывалась растерянность. Полное бессилие перед воинственным кланом.
Монах пропал. А это означало, что целый клан ополчился. Что там за люди вообще? Кого слушают? Что за советники там у них? Почему проявили слабость и украли человека? А может быть и убили… Отношения с кланами портились. Надо было что-то предпринимать.
-Вызовите Ряпсея!
Такое дело следовало обсудить со старым другом. Совет тактика и стратега мог быть очень кстати.
Старый мастер пришел, опираясь на посох. Он прихрамывал.
-Ты плохо себя чувствуешь, старый друг?
-Нет, но в последнее время я испытываю приливы немощи и слабости. Мышцы болят и ноет совесть.
-Ганто с тобой?
-Нет. Он далеко на юге. Разбирается с поставками риса. Крестьяне собрали большой урожай, но рис пропал при пересылке из провинции в Столицу.
-Как только он закончит это дело – я хочу направить его на одно очень важное задание. Человек пропал, понимаешь? Очень важный! Помнишь, полгода назад мы говорили о доставке монаха сюда, из Когурё? Он прибыл. Но не успел корабль подойти к берегу, как какая-то шайка в мгновение ока взяла его на абордаж, перебила команду и утащила монаха черти куда. Это все по слухам. Последний, кто видел корабль – был крестьянин, который клянется, что видел на палубе выброшенного на берег корабля шесть трупов с мечами в руках. Ближе подойти он побоялся. Но так же есть смутные слухи, что с корабля заставили сойти человека в оранжевой одежде. Была надежда, что монах жив. И тут Мисин, мои глаза и уши на севере, пять дней назад неожиданно присылает письмо, в котором сообщает, что странный человек в оранжевой рясе был препровожден под вооруженной охраной в одну из башен замка Куродо. Все это происходило на его глазах.
Стоило ему задать вопрос, кто это и почему он под охраной, как его в резкой форме попросили замолчать и не говорить о виденном. Мисин нашел пути прислать мне письмо с верным человеком. С тех пор он еще два раза присылал письма, в которых указывал возможность вооруженного освобождения монаха. Я уговорил его помедлить и применить более мягкие средства, типа подкупа стражи и вторичного воровства монаха, теперь уже из под носа Куродо. Вот письмо.
Ряпсей долго и дальнозорко вчитывался в тонкий лист рисовой бумаги.
-Заговор Куродо. Заговор внутри клана. Поэтому и украли монаха. Чтобы доказать сопричастность «старых» сил. Подставить старых клановцев. Попытка выдвинуть новых. Но тут явно не обошлось без священнослужителей Синто, которые явно в корне хотят пресечь новую религию. Возврат в прошлое проповедуется. Все гораздо сложнее. Старые силы больше не могут поддерживать нас. Придется выкручиваться самим.
Сегун засопел. Кому была выгодна кража монаха? Только силам, которые хотят прийти на смену старым. Это верно. Но тогда почему бы быстро не убить монаха? Это значит – шантаж. Его будут использовать. Враг верит, что монах слишком ценен.
-Мы не можем нападать. Доказать силу клану, старому и деспотичному, нашу силу можно только полностью уничтожив их. Преступников надо искать в корне. А сейчас необходимо высвободить монаха. Это наш щит перед темным будущим. Как его имя, кстати?
-Не знаю. До сих пор не было необходимости спрашивать. Я ж думал, что он будет через два дня здесь, во дворце. Тут и хотел с ним познакомиться.
-Понятно.
-Ты говорил о Ганто, что он обладает некими необычными силами. Я верю, что будущее Японии в целом предопределено нашим правлением. Этот монах – цель зла. Он должен быть спасен. Направь Ганто, как только он вернется, на север. Я хочу, чтобы он начал исследовать это дело. Пускай начнет с корабля. Мы должны собрать все крохи. Понять все шаги противника. Ведь мы даже не знаем его имени. Ганто справится, я верю в это.
-У тебя никогда не было возможности усомниться в верности Ганто.
-Верно.
Покидая дворец, под неярким осенним солнцем Ряпсей внезапно почувствовал накат неприятной черной слабости. Как будто его высосали пиявки. Это было неприятно.
Ряпсей покрепче оперся на свой посох.
«Старость еще никому не приносила радости»…
Дома он уселся на чистый пол и почувствовал, как хорошо быть в тепле.
«Да, я стар. Мне нравится сидеть дома, у огня».
Ряпсей действительно стал старым. Он достиг своих пределов земного существования. Ему хотелось покоя. Огромное чувство долга заставляло его жить десятки лет в окружении врагов. Но теперь…в ушах у него прозвучал строгий женский голос: «Твой срок вышел».
Ряпсей смиренно готовился к уходу к своим сыновьям. Руки его не потеряли силы, ноги остались акробатически крепкими. Но…энергия…сила Земли стала покидать его. Вместилище физическое больше не могло удерживать его дух.
Мастер не страшился смерти. Он более восьмидесяти лет смотрел ей в глаза, не жмурясь.
Ряпсей просто готовился сдать свои дела. Единственным готовым мастером для этого был Ганто. Остальные ученики, несмотря на свою силу и мощь не проявляли столь сильного таланта и ума.
…Ганто. Яростный дракон. Сумасшедший тигр. Обитель демонов. Воплощение долга Японии. Тот, кто не знает слова «Сдаваться». Один против всех. Как и Ряпсей.
«Ты всегда был моим сыном, Ганто! В тебе я не отчаялся…»
Мастер Длинных Клинков произнес краткую молитву о здоровье Ганто.
Он заснул, как обычно, вполглаза.