Возможности педагогического влияния на ход формирования личности безграничны. Взаимоотношения педагогики и возрастной психологии сложны и многогранны. Альфой и омегой научной педагогики является опора на знание возрастных особенностей развития детей и подростков. Чтобы действовать зряче, с глубоким пониманием сути происходящего, нужно прежде знать психологические закономерности возраста воспитуемых. Не менее важно выработать общий подход к руководству процессом взросления юных граждан.
Многие из людей старшего возраста, незнакомые с теми мрачными определениями, которыми отмечался подростковый возраст готовы к самым радикальному отношению к подросткам. Ведь их поведение — непонятное и необъяснимое с позиций обыденного мышления — внушает иногда страх.
Непонятное страшит, а страх плохой советчик в деле воспитания. Возникает ложная «воспитательная доктрина»: в ответ на известие о правонарушениях среди подростков — мгновенная реакция: «Сажать их надо!». Такая реакция является явным перебором в усердии, но позиция — это отнюдь не забавный курьёз. Это определённая методология педагогики, разделяющая детей и взрослых барьером. Получается, будто учителя и родители держат ценой героических усилий какой-то фронт в нелёгкой битве, называемой воспитанием подростков. Можно сказать — военная терминология неуместна? Да — неуместно отношение к детям как к врагам!
Но ведь к своим детям никто так не относится! Напротив... Есть веками проверенный, стопроцентный и беспроигрышный способ упасть в глазах родителей — сказать им правду об их ребёнке. Правду — это то, как вы видите, своими глазами и что вы по этому поводу думаете. А у психолога «глаза» усилены оптикой научных методов и ему бывает есть что сказать родителям. Но...
Родители — люди любящие. Общественное мнение категорично: кто не любит детей — моральный урод, а то и того хуже. Известно и то, что зрение у любящих устроено иначе, чем у человека, не находящегося в плену прекрасного чувства. Кто не знает, что любовь слепа? Но слепота родительской любви не означает, что и все окружающие также должны ослепнуть.
Беспредметное умиление ребёнком едва ли не самое распространённое общее чувство взрослых. До определённого момента, когда умиление «вдруг» оборачивается страхом. Ведь и умиляться, и панически бояться можно практически ничего не понимая в предмете умиления и страха. Это что-то вроде смены знака плюс на минус в математической операции с иксом. А икс - все равно остаётся иксом.
Крайностям полагается сходиться, и они сходятся. С завидной периодичностью и с не менее завидным удивлением мы защищаем порочный круг: «какой дивный мальчик» — «сажать таких надо», «ваша малютка прелестна» — «я бы этих современных девиц калёным железом...». Конечно, можно долго стоять в нерешительности перед «таинственным явлением»: как это из таких очаровательных карапузов вырастают такие большие негодники?
А можно рассудить точнее: умиление — не воспитание, а ребёнок — не живая кукла, и страх и ненависть — плохие спутники. Надо разбираться в том, что происходит с ребёнком, подростком, когда наступает критический возраст.
Давайте разбираться!
Сначала пора кончать с распространённым представлением о том, что детство и отрочество — все это, дескать, этапы подготовки к «настоящей жизни». Очень странное мнение, если вдуматься. Другими словами, оно означает, что эти возрастные этапы — «не жизнь». Но что же тогда мы назовём собственно жизнью? Не является ли ложной поза взрослого всезнайства и превосходства, в которую мы, что греха таить, так часто становимся? Не рождает ли именно она ошибочное чувство умиления (ах, детство, ах, эти «трудные» подростки!), а вместе с ними и пренебрежение к миру детства и отрочества?
Спору нет, особенности есть и у детства, и у отрочества, и с этими особенностями надо считаться. Но надо посмотреть в глаза реальности и признать, что жизнь человека и до вступления в стадию взрослости не только «подготовка к жизни», а сама жизнь (кстати, не менее интенсивная и сложная, нежели жизнь взрослого). И относиться к детским проблемам надо научиться по-взрослому. Не отмахиваться, а разбираться.
Увы, у нас ещё бытует фундаментальное недоверие к личности ребёнка и подростка. Невинная перестраховка — «как бы чего не вышло!» — может привести, и нередко приводит к тому, какими вырастают люди, не обладающие развитыми общественными, нравственными, гражданскими идеалами, неспособные сделать самостоятельно личностный выбор, или люди безответственные, перекладывающие груз ответственности на других. Более того — не имеющие даже представления о том, что такое ответственность. На таких людей мы злимся, их боимся — иногда небезосновательно. Потом сами их плодим!
За что у нас отвечает взрослеющий человек от рождения до наступления зрелости? Сначала за все отвечают родители, затем нянечки и воспитатели детского сада. И это как будто нормально. И в школе за детей и подростков всецело отвечают директор, завуч, учителя, классные руководители. В таких условиях может родиться лишь безответственная личность, привыкшая (а привычка — вещь страшная, она парализует сознание и волю) во всём полагаться на внешнее воздействие, чужое руководство. Так можно вырастить действительно страшного человека.
Закономерности развития личности на ранних ступенях жизненного пути существенны, с ними надо считаться, но это не означает, что можно ограничиться констатацией: ага, вот наступил кризис трёх лет, а теперь мы имеем дело с появлением «чувства взрослости» и т. д.
Современная психология утверждает необходимость активного, формирующего отношения взрослых членов общества по отношению к младшим. Психологию детей и подростков, безусловно, надо учитывать в ежедневном общении с ними, но не стоит абсолютизировать. Лишь активная позиция взрослого поможет взрослеющим людям успешно пройти горнило детского развития и отроческого самоопределения.