Текст для конкурса «Большая перемен@»
Автор Наталия Тохтомыш
Сразу признаюсь: мне за пятьдесят. Первый компьютер, с которым я имела дело, принадлежал моему отцу, и он помог мне заработать сто долларов за написанную на заказ работу по творчеству Пушкина. Практически криминал, но в голодные девяностые выбирать не приходилось, хватались за любую возможность заработать. Папиному компьютеру я тогда спасибо не сказала, потому что нервов он мне вытрепал изрядно. Все последующие двадцать пять работ по разным предметам я писала от руки, что, кстати, очень радовало заказчиков. Похоже, в то время компьютеры раздражали всех.
Но пришло новое тысячелетие, и мир повернулся лицом к компьютерам. Вернее, это они его к себе повернули. Кто помнит, как мы боялись первых минут 2000 года? Нам же говорили, что произойдет компьютерный сбой на военных базах всего мира, и система сама может запустить ракеты. Сейчас над этим смеются, а нам тогда было не до смеха. Первые годы нового тысячелетия покатились по моему субъективному восприятию ИКТ тяжелым катком и заставили «полюбить» компьютерные технологии.
Сейчас я смотрю на требования начала двухтысячных как на детские игрушки: тогда начали оформлять урок наглядными пособиями — распечатками каких-то ребусов, картинок и заданий для групповой работы. Я часами просиживала за тем же папиным компьютером, который ничего кроме негативной коннотации от меня не слышал, а потом шла на поклон к зажиточным родственникам, чтобы всю эту красоту распечатать. Здесь уже выслушивала я, и что думают они о моей работе, и о системе образования в целом, и как я должна быть благодарна им за то, что получаю бесплатно всю эту печатную красоту.
Вот так нервно начинался мой цифровой ликбез. Весь монитор был оклеен листочками с простыми алгоритмами типа «заглавная буква — shift + буква», «перейти на англ. — …. (кстати, я уже не помню комбинацию клавиш, я теперь делаю по-другому)». Училась я ночами и выходными, в основном на своих ошибках, применяя только «метод тыка», тихо при этом рыча, чтобы мне окончательно не перекрыли доступ к этому так ненавистному мне, но такому теперь необходимому цифровому устройству.
А вот освоение мировой цифровой сети проходило гораздо приятнее, хотя намного затратнее. Нужно было или оплачивать время в интернет-клубе, или покупать интернет-карточку, с помощью которой с домашнего компьютера богатых родственников (папа свой не давал — боялся вирусов) можно было выйти в Интернет (так тогда говорили), при этом вся семья приходила послушать таинственный космический ветер, потусторонние звуки, пощелкивание, скрип, и выйти из Интернета, на большее денег не хватало. Тут же приходилось выслушивать лекции о том, что лучше бы я потратила деньги на продукты, чем на «неизвестно что».
Что же изменилось с тех пор в моем отношении к цифровой среде? Не как много, как могло бы. Да, я уже не так часто оскорбляю «этот тупой гаджет» (уже собственный), но в начале сентября, когда приходится перепечатывать по пять раз рабочие программы, страдает не только гаджет, но и вся семья. Кстати, одним гаджетом ограничиться уже не получается, дома уже мини-типография плюс мини-студия звукозаписи (примитивная, конечно), здесь же обрабатываются фотографии и монтируется видео.
Да, я использую цифровые технологии на уроках, уже не только для наглядности, но, если разобраться, то хвастаться нечем. В цифровом мире я не учитель. Все, что я умею делать, — это каменный век по сравнению с детской цифровой цивилизацией. Дети всегда опережают. Любой пятиклассник с современным телефоном (на который у меня денег нет) может сделать столько, что мне и не снилось. Они живут в цифровой среде. А живут они, играя. Они любопытны, но сфера их интересов не совпадает с учебной программой. И я с грустью признаю, что догнать их не смогу никогда. Что же мне остается? Надо же как-то их учить грамотно писать сочинения, а не делать рерайт готовых сочинений из Сети, надо готовить их к устной части экзамена по русскому языку. Они даже выдумали свой язык, на котором они общаются в Сети. Главное правило этого языка — отсутствие всех правил. Чем неправильнее, тем круче.
Что же по большому счету дает нам цифровая среда? Может, готовые ответы на трудные вопросы, которые мы уже по привычке ищем в Интернете, приведут к тому, что мы разучимся думать?
Почему-то в жизни получается так, что интересы семьи, где растет ребенок, не совпадают с интересами школы. Это разные миры с разными ценностями. Цифровая среда породила еще один мир — виртуальный, который уже заселили дети. И там им настолько комфортно, что они в нем скрываются и от семьи, и от школы. Школа вырывает оттуда ребенка и говорит ему: «Тебе нужно вставить пропущенные знаки препинания». Первое, что приходит ему в голову: «В моем мире есть всё, и ответы, где нужно ставить эти знаки, тоже есть». Он идет туда и берет готовое, потому что так легче. Вы можете сказать, что есть интернет-тренажеры и на знаки препинания, и на все, что угодно. Да, есть. Да, удобно пользоваться. А «Войну и мир» прочитать? А подумать над книгой?
В общем, не знаю я, к чему приведут цифровые технологии вообще и в школе в частности. Я до сих пор продолжаю опасаться компьютеров. Мне кажется, тот старый компьютер рассказал своему компьютерному сообществу о том, как я его ругала в девяностые, и они теперь все настроены ко мне враждебно.
___
Если вам небезразлична судьба российского образования — пишите тексты, снимайте видеоролики о современных учителях и участвуйте в конкурсе «Большая Перемен@»