Просыпаюсь я однажды утром и испытываю острое желание написать о любви. Только вот эта тема раскрыта настолько, что иногда даже хочется закрыть, хлопнув дверцей, на щеколду и проводить возгласом «и чтобы ноги твоей...»
Но мне хотелось. Оправдывала себя весной, женской натурой и тем, что всё равно буду писать в стол. Наконец, сдалась и, бросив все дела, застучала пальцами по клавиатуре. Ах, как здорово было бы иметь настоящую печатную машинку, может быть даже розовую или голубую - обязательно пастельного цвета, выделяющуюся на фоне серых и чёрных громоздких машин. А ещё хотелось бы май, чтобы за окном вишня и не Москва, а какая-нибудь Прага.
В конце концов, утешившись тем, что можно и помечтать, начинаю выбирать, о какой любви мне написать и что именно. Грустить совершенно не хочется, ведь за окном солнце и вишня. Значит, любовь должна быть определённо счастливая.
Тут перебивает мой личный скептицизм. «Сними уже розовые очки, любви не бывает, тем более счастливой».
«Знаю я про гормоны», - отвечаю ему, и вишня за окном качает ветвями в знак того, что понимает меня. Можно же и представить, что есть.
Пока я предавалась мечтам о высоком и прекрасном, дверь в мою маленькую обитель открылась, и вошёл Он. Вот, о ком я буду писать, добрый, нежный, заботливый...
Смотрит на меня с недовольным лицом и говорит: «Молоко скисло, понюхай».
Незадачливо переглядываемся с вишней, она поднимает ветви, как бы пожимая плечами, и тут уже я соглашаюсь с ней. «Мужчины!»
Невоспетый Ромео поспешно удаляется вслед за полетевшей в него хрустальной туфелькой, метко вылетевшей за дверь и уже тапком глухо рухнувшей на пол.
«Бедная, бедная, Золушка», - поёт воробей, которого моя новая подруга приютила среди своих ветвей. «Не грусти, ты самая лучшая, самая красивая, и никто тебя, распрекрасной, не достоин».
Я расплываюсь в улыбке.
«Светится от счастья», - именно так говорят про таких, какой себя ощущаю я. Самое главное - я точно знаю, о чём мне написать.
Но прежде чем приступить, не могу удержаться, отрываюсь от мыслей, открываю глаза и смотрю в зеркало. «Свет мой зеркальце...». Нет, лучше бы я этого не делала.
«Издевается, глупая птица», - возмущаюсь я, и в доказательство моего вывода воробей начинает смеяться, подпрыгивая и размахивая крылышками. Вишня даже не пытается прогнать негодника, давая мне понять, что они заодно.
Думаю потянуться за второй туфелькой, но тяжело вздыхаю и, поджав губы, рассеиваю мираж. В принципе, снег и Москва за окном тоже не так уж плохи. А на цветы у меня всё равно аллергия. И что вообще об этой любви писать, ею жить надо. Пойду лучше молока куплю.