В громадном Нью-Йорке живёт мой дед. И дед этот необыкновенный. Он православный священник, который построил собственную церковь.
Не называй меня дедом
Как-то папа спросил, не хотела бы я съездить в Нью-Йорк навестить своего двоюродного дедушку. Дал его почту и в последний момент добавил, дескать, дед священник.
Подтянуть английский, написать про Нью-Йорк для университетской дипломной работы и посмотреть «Большое Яблоко» хотелось. После милой переписки и приглашения пожить у него, дедушка Миша набрал мне по Skype:
«Жить будешь у меня в церкви» — уверенно заявил он, почесывая свою густую бороду.
«В церкви», — в голове сразу возникла картина, как я вхожу в этакий храм с золотыми куполами и богатым убранством и ложусь на холодную кровать в одну из келий, где на меня смотрит икона Богородицы.
«Помогу найти тебе курсы и познакомлю со своими приятелями-журналистами. Одно условие. Не называй меня дедушкой. Либо Миша, либо дядя».
Как Миша переехал в Америку
Дядя Миша переехал в Америку с женой в 70-х. Тогда в Москве евреям (об этом позже) приходилось очень несладко. Тебе могли отказать в работе и не пускали зарубеж.
Он переехал в Нью-Йорк и работал в барбершопе, потом таксистом. При этом интересовался разными религиями.
Рос дядя в примерной еврейской семье, где соблюдали кашрут и ставили меноры перед Ханукой. Изучив Тору, Коран, Библию, Веды, он понял, что православие ближе его душе. Через несколько лет он уже получил образование и работал в церкви, а чуть позже приобрел сан священника. Спустя годы построил собственную церковь на первом этаже дома, в котором жил.
Жену отправил учиться в престижный университет, после окончания которого она прошла собеседование в крупнейшую консалтинговую фирму. Проблем с деньгами больше не было.
Позже на свет появились сын и две дочки. Дети выросли и разъехались, с женой не сложилось. Миша стал жить один. Но одиноко ему никогда не было.
Наша первая встреча
Миша ждал меня в зале прилета. Не узнать его было невозможно. Он был в рясе, модных очках и с густой седой бородой.
«Привет племяша. Ну что, прокатимся с ветерком?».
Мы сели в старую модель BMW. По дороге к дому я смотрела в окно и всё ждала, когда же нас «накроют» небоскребы. Вот уже час езды, а вокруг невысокие дома.
— А где ж небоскребы?
— Племяш, ну ты думала, что весь Нью-Йорк в них? Нет. Я живу на West Side Манхэттена. Этот район называют «старые деньги». Тут обитают те, кто был когда-то обеспечен, заселился и живёт в своё удовольствие. Тут дома по типу Brownstone, такие невысокие таунхаусы. Правая часть района называется «новые деньги» или East Side. Там новенькие высокоэтажки и люди, которые только начали неплохо получать.
Мы подъехали к невысокому пятиэтажному дому с садиком сбоку.
Вот мы и на месте, — сказал дедушка и стал искать место, — Мой парковочный ангел со мной. Всегда нахожу места, а это Нью-Йорк!
Зашли в подъезд, где висели табличка с названьем церкви. Всё сходится. Внутри пахло ладаном.
Дедушка сначала провел экскурсию. На первом этаже была прихожая, где аккуратно лежали свечки разных размеров и стояла баночка для пожертвований.
— А сколько стоит одна свечка?
— В смысле? Ты предлагаешь мне тут стоять и ими торговать? Может, ещё кассиршу нанять? Вот ящик для пожертвований, бери сколько хочешь свечек и оставляй сколько хочешь денег. Хоть доллар, хоть сто.
Чуть дальше располагалась небольшая гостиная с камином и иконами, а затем и само помещение церкви. Честное слово, не подумала, что внутри будет всё, к чему привыкла в России: деревянные стены и пол, скамьи, подставки под библию и песенники для хора, иконы в позолоченных рамках, огромный алтарь с подсвечниками.
Оказалось, что расписывала стены и писали иконы его знакомые, а сам он делал все скамейки и подставки.
На втором этаже была вторая гостиная попросторней — со столиками и стульчиками, как в кафе. Здесь проходили воскресные бранчи после службы. А дальше была кухня, ванная и две комнаты.
На стене в коридоре висели картины и красивые бабочки в рамках.
Один из моих прихожан, Джон, — начальник лепидоптерологического отдела в Американском музее естественной природы. Как ты помнишь, Набоков увлекался бабочками и даже отдал свою коллекцию музею. А Джон подарил одну мне.
После обеда я предложила дедушке прогуляться по Центральному парку, не зря же он был в семи минутах от дома.
«Не еврейское это дело, гулять после еды. Пойду прилягу».
Около кровати дедушки стояла переносная колонка, он ставил на iPad лекции по русской литературе Дмитрия Быкова и под мирный голос засыпал на часок. Это стало традицией.
Я же начала распаковывать чемодан. Вытащила ром и с подозрением посмотрела на одну из икон в моей комнате, судорожно сделала глоток. Лик смотрел на меня с укором. Пришлось спрятать бутылку подальше в угол шкафа.
На моменте, когда я расставляла свои босоножки на шпильках вошел дедушка.
— Это что, каблуки?
— Угу.
— Ты по дому собралась в них гулять?
— Нет, по Манхеттену.
Миша долго хохотал.
— Ох уж этот «Секс в большом городе», совсем все с катушек съехали. Милая моя, на каблуках по улицам ходят только жрицы любви и фанатки твоего сериала. Американка на эту каторгу не пойдет. Она бежит на работу в кроссовках, а в офисе под столом её ждут любимые туфли. Ладно, потом поймёшь. Поедем купим тебе кроссовки.
Пошлые анекдоты в английской школе
Жить стали мирно. На следующий день, из-за смены часового пояса, я встала в шесть утра. Миша закрылся в своём кабинете и молился. Чуть позже он выглянул и принялся готовить нам завтрак.
«Завтрак — самый важный прием пищи. Ты можешь обедать и ужинать, где тебе вздумается и чем, но завтрак… это таинство, семейный обряд. В общем, ты поняла» — пока он размышлял вслух, успел нажарить нам по горке панкейков, которые от души полил кленовым сиропом.
Потом мы поехали искать мне школу английского языка. Тут-то я, наконец, увидела все эти небоскребы. Нашли быстро — школа находилась в самом центре Манхэттена, напротив огромного универмага Macy’s.
Особенно хотелось выделить преподавателя по практике, который разучивал с нами песни, показывал стендап-выступления, разбирал новости и травил пошлые анекдоты. Прямо на первом занятии он сказал: «Угадайте первую фразу девушки из Джорджии, которая только что стала женщиной? Передай сигаретку, пап».
И залился смехом. Остальные сидели молча.
О воскресной службе
Воскресным утром проснулась в 8:30 по будильнику. Попробуй разбудить меня в законный выходной в такое время в Москве. Но я обещала ходить на службу. Голова немного побаливала после вчерашних танцев с одногруппниками в одном из баров города и настоящих лонг-айлендов.
Выпив бутылку воды и впихнув в себя несколько бутербродов, надела длинную юбку, платок и спустилась на первый этаж.
В церкви уже стояло человек тридцать. Среди них были и пожилые и более молодые, пары, дети.
После двухчасовой службы, которую дедушка читал на английском с вкраплениями на латыни и русском, все медленной вереницей потянулись на второй этаж, в гостиную. Тут уже стояли огромные миски с салатами, сырные и мясные нарезки, десертный стол с маффинами, тарталетками и печеньями. Отдельно стояли соки и вино.
Накануне Миша рассказывал, что у каждой семьи есть дежурство, в которое они готовят бранч для прихожан. Иногда кто-то просто заказывал пиццу, иногда устраивал настоящий пир и кулинарное раздолье.
Все разобрали еду и устроились за столиками по интересам. Я, как белая ворона, садилась от одного столика к другому. За одним обсуждали Австралию и её культуру, за другим разбирали притчи, за третьим разговор шёл о налогах, за четвёртым — об искусстве.
Когда я подсаживалась, все дружно расспрашивали про нашу церковь, культуру, погоду и Путина.
Примерно пятьдесят прихожан посещало церковь на постоянной основе. Каждого дедушка знал лично. Тут были и бывшие протестанты (кстати, протестантство — основная религия американцев), которые поменяли веру, и иммигранты из других православных стран, в том числе и большая грузинская семья, и несколько русских.
Но больше всего меня удивляло, как женщины с восторгом говорили о дедушке. Причём возраст был не важен, будь то его ровесница, женщина средних лет или юная девушка.
«Твой дедушка… Отец Михаил... Он потрясающий, — закатывала глаза одна прихожанка-пианистка, которая была старше меня всего-то лет на пять. — Интересный, забавный, очаровательный, интеллигентный, обаятельный».