ВорОны, как и люди, бывают разные. Эта -же ворона, была просто воплощением жадности. Особенно, её интересовали яркие, блестящие вещи. Многие люди, похожи на ворон и любят блестящее, то не их вина, гены вороньи. Посудите сами,- бабка этой вороны, выделялась из всей стаи тем, что в её гнезде, было больше всего блестящих вещей. Дед этой вороны, дрался со всеми вОронами, за блестящие штучки. Не гнушался нападать и на сорок, за что был ими не раз бит и щипан, но привычки своей не бросал. Упрямый был ворон. Пернатые папа и мама, этой вороны, также, были те ещё таскуны. И, если сопоставить все эти факты, что бы вы хотели, чтобы у них уродилось? Едва проклюнувшись из яйца, эта ворона, в третьем поколении самых жадных ворон стаи, тут-же схватила блестяшку, из под маминого тёплого пуза и спрятала к себе в скорлупу! Одно слово-Ворона! Вполне благополучно росла эта ворона в стае и практически не выделялась, из кучи своих чёрных каркающих собратьев, но была у неё отличающая черта, -любила тварь пернатая-всё блестящее. Любила и всё тут! Она даже не раз в кусты залетала с размаху, заглядевшись на бутылочные осколки так прекрасно блиставшие на солнце . Матерясь и теряя перья, а также надсадно и с придыханием каркая, она в сто двадцать восьмой раз зарекалась, не смотреть на блестяшечки. (Так она их ласково, про себя называла). Но гены брали своё и самая большая мечта вороны, была такой: найти , чудо как прекрасный и огромный кусок блеска! Да-да именно так, по птичьи, странно и была сформулирована её мечта. Мозг у вороны не большой и для того чтобы формулировать длинные фразы, там просто не хватало места. Потому, она для себя, вывела такую простую и незамысловатую форму мечты. Но, зато её всегда можно было вспомнить, а уж забыть себя, она ей точно не давала!. И вот, однажды, летя в очередной раз по знакомому ей маршруту, она увидела и просто обомлела, настолько- насколько может это себе позволить, летящая ворона. Она увидела ЭТО! Это блестящее чудо, стояло окружённое огромными горами из песка и возле него суетились эти странные двуногие существа. Сначала ворона подумала, что у неё пространственная галлюцинация. Затем она вспомнила, что у неё маленький птичий мозг и такой фразы он явно не знает. Хотя, это её нисколько не огорчило, а наоборот возрадовало, потому что, это означало, что там действительно находится это сверкающее и блестящее на солнце чудо . Она сотворила такой пируэт, что соколы бы позавидовали и на бреющем полёте понеслась навстречу своей сияющей мечте....
Ингибиторы:
Петрович был нормальным прорабом, ну в принципе, почему был, он и сейчас есть, нормальный такой Петрович. Просто, уж так получилось, что не поняли его гениальную, по своей природе, идею. Сейчас, таких людей называют фетишистами, а бригада, которой он управлял, назвала его почему- то долб……м (и это ещё, пожалуй, самое скромное слово)...
В очередной раз выйдя из жесткого запоя, Петрович поклялся, на пустой банке из под шпрот, что следующую получку изведёт на что-то, прекрасное и возвышенное. А мужиком Петрович, был серьёзным. Слов на ветер не бросал, потому как был не особенно многословен. Обычно он отвечал так:- С кем там, общаться то? Ты их сам-то видел?! А воинственно торчавший левый ус придавал ему сходство с Александром Невским. Почему именно с ним? Этого Петрович и сам внятно, объяснить бы не смог. Но, выпив первые: сто плюс сто плюс сто , он начинал, по началу еще скромно, бУхать себя, натруженным кулаком в грудь и размазывая по суровому лицу первые пьяные слёзы, провозглашал себя прямым потомком Александра Невского и требовал уважения и соответствующего почитания. Бригада к этой странности Петровича, быстро привыкла и относилась с пониманием. Они, вообще уважали великих людей. И при случае, из чувства патриотизма и благодарности за былые славные победы, благоговейно подавали Петровичу рюмку и самую большую и икряную шпротину из банки! Уже не раз, Петрович кричал на них, чтобы они перестали брать шпроты! Он разъярённо потрясал матёрыми кулачищами и орал, что поганых ливонцев и ляхов, его великий прадед, не для того бил, чтобы он,- Великий Петрович!, спустя столетия, жрал у них вражеские литовские шпроты! Но Зинка-кладовщица-зараза, была непреклонна и уже в течении полугода, (видимо за хороший откат), возила только шпроты, а другой приличной закуски, у неё давно уже не было. Славные, рыбные фрикадельки в томатном соусе, канули в лету вместе с коммунизмом. Великолепнейшие рыбные пирожки-тошнотики по 6 копеек за штуку, остались только в памяти самых патриотичных членов коллектива. Ладно хоть, хлеб остался тем-же, что был раньше, по 20 копеек за буханку.
- Руководил он огромным коллективом, состоящим из восьми экскаваторщиков, четырёх экскаваторов и одного ушлого механика. Механик, был редкий прощелыга и Петрович, не раз его воспитывал за вагончиком. Сначала, за политический детерминизм. Потом, непосредственно, за отсутствие патриотизма. Так как - механик, имел наглость, заявиться в прическе под Диму Билана , обтягивающих джинсах цвета новогоднего салюта, да ещё и в рубахе, с надписью на груди: HELLBOY . Механик, попал к ним из города, по распределению. Сразу, после техникума, поехал в отдалённый уголок деньгу зашибать. Но пока, всё больше, зашибал в лицо от Петровича. Когда Петрович, в очередной раз, волочил его, за роскошные патлы к воспитательному вагончику, механик пытался объяснить, что причёска эта, сейчас очень модная, под Диму Билана. А надпись на футболке, означает вовсе не срамной орган, что подумал Петрович. Но тот, был мужик тёртый и его сложно было провести на мякине! В очередной раз, отвешивая увесистые оплеухи, приговаривал: -Это тебе за е..лана, а это- за педерастическую твою сущность! Добром прошу, не позорь наш славный, трудовой коллектив, своим мерзким хвостиком! Ходи падла, как все нормальные люди: в тельняшке и душегрейке. А моду эту, педерастную , для дебилов Московских оставь. После нескольких болезненных жизненных уроков за вагончиком, механик понял яркий смысл настоящей , счастливой жизни экскаваторщика и особо не выделялся. Бить его стали меньше, а наливать, соответственно, больше. . Итак, Петрович поклялся на банке, что просадит свои честные трудовые деньги, на что-то светлое и яркое. В его пустую и гудящую, после жестокого похмелья, голову, пришла настолько неоднозначная и яркая мысль, что он сразу понял,- вот какое оно-озарение!
- Недавно, к ним на объект, приезжал инженер из пригорода Голландии. Ясен хрен, что никакой он не инженер, а враг и шпиён! На его счастье, Петрович был, не настолько в кондиции, чтобы доступно, за вагончиком, вывести его на чистую воду и по пролетарски это объяснить. Но суть не в этом. Привёз, этот чертов Ганс, чудо приборчик заморский, который мог металлические поверхности, покрывать тонким слоем хрома и после незначительной полировки, получался настолько яркий и глубокий блеск, что аж глазам больно было. И так, этот вражеский прибор, впечатлил Петровича, что не смог он устоять и пошёл к шпиёну на поклон и почти дружеские переговоры: Так мол и так, дай мне прибор сей на неделю, в аренду, по доброте душевной. Сначала, ошарашенный голландец, махал руками и пытался от запаха перегара укрыться, но Петрович мужик не промах и показал продажному Голландцу, как успешно вести переговоры. Сначала, крепкий трудовой кулак, с ядреным запахом шпрот и машинного масла, замаячил в опасной близости от побледневшего лица переговорщика. А уж когда Петрович продемонстрировал ещё и пачку русских денег, разговор сразу пошёл веселее. Петрович отдал за аренду прибора и расходные материалы почти восемьдесят тысяч, из ста двадцати, что пришли на всю бригаду в качестве зарплаты. Но так как, с точки зрения Петровича, идея была просто великолепная, то он искренне верил –мужики оценят по достоинству его прекрасный и возвышенный замысел. Дело в том, что за трудовые победы и достижения, а также, взамен окончательного умершего Ивановского экскаватора, Родина им прислала новый экскаватор с консервации, - КАТО, так гордо было выведено на его мощном хоботе. Вот ему то, Петрович и уделил семь дней, своей трезвой жизни. В дальнем сарае, куда он предусмотрительно, отогнал экскаватор, кипела работа! Собственноручно, Петрович покрыл хромом, все видимые металлические части(кроме гусениц). Ганс оказался запасливым и расходников хватило практически на всё. Петрович сам шкурил металл, грунтовал, где было необходимо и обильно крыл хромом, В сам сарай, на период работ, ревностно никого не допускал. Наконец, настал тот светлый день, когда он, лучезарно улыбаясь, выехал, на ослепительно блестящем КАТО в карьер. Мужики, восторженно, как ему казалось, глядели на это чудо и самозабвенно матерились. Соколом глянул на них Петрович, заглушил дизель и гордо выскочил на гусеницу. Его переполняла внутренняя гордость. За саму идею, за титанический труд и выполненное слово! Не пропивать, а сотворять прекрасное! Все восемь экскаваторщиков стояли раскрыв рот, и лишь один паскуда-механик вякнул - А нахрена ! ? Да что ты падла, в прекрасном понимаешь! Веско и значительно ответил ему Петрович. Остальные мужики просто молчали. Выяснилось всё вечером, когда на торжественной попойке, посвященной прекрасной мечте, он рассказал им всё: про слово своё, про деньги общие, про идею великую…….
- Давно его так не били, молча, сосредоточенно сопя, с абсолютно нерабочим усердием.
В этот раз, тоже отличился механик и пользуясь всеобщей суматохой пару раз, здорово с ноги, приложил Петровича по рёбрам. В другой момент, за такой удар, Петрович бы может и руку пожал, но в пылу драки, он только пару раз придурковато взвыл. Здоровья у него было как у слона и этот "замес", пошёл его цветущему организму, только на пользу. Слегка разогнав грусть-печаль и добавив бодрости и красочных эмоций. Когда даже бывалые мужики уже выдохлись и удары стали вялыми и несерьёзными- Петрович глухо рявкнул – «Харэ уже, из меня пыль выбивать, я всё понял! » . Этой , обычной фразы, было вполне достаточно, чтобы мужики успокоились и отошли от него. Встав, помотал головой, неспешно поднял с песка картуз,, тщательно его выхлопал об своё колено и тут же натянул на свой крепкий череп.
Вид у него был лихой и страшный. Лицо заплыло и стало как у толстого китайца, глаза- щелочки задорно поблёскивали сквозь кровоподтёки. Но в целом, как ни странно, чувствовал он себя хорошо. Потому, сплюнув кровь, важно произнёс - «Быть сегодня артельному загулу!» Миха! дуй к Зинке за ящиком Ямала, скажи бригадир за все платит!» . Его слова были встречены радостным, одобрительным матом. Бывшая ненависть коллег, сменилась заботливым русским участием. Кто нес ему ведро, умыться, кто доставал стопарики и надоевшие, но такие нужные шпроты. Дружно и весело заработал трудовой коллектив. Как по волшебству, накрылся стол возле вагончика, а посыльный Миха, уже радостно тащил на загривке, весело позвякивающие поллитровки. После третьей рюмки, мир и веселье заполонило пространство . И когда большая половина «Ямала» была выпита и усвоена организмами, Петрович произнёс тост, который достоин того, чтобы его запомнил каждый, кто это читает:_ « Жизнь наша, как старый экскаватор и если не мы сделаем её прекрасной, то никто не сделает, а если тебя за это, ещё и отпи….ли, то это не страшно. Это значит, что у тебя это, здорово получилось !!!!» - Половина трудовой бригады уже лежала там, где их застало блаженное расслабление. Лежали с умиротворёнными лицами. Вторая половина, в позе гордого льва, т.е. на четвереньках, вяло перемещалась по территории. Только Петрович сидел и задумчиво смотрел, подперев пудовым кулаком, опухшую, ободранную щёку, на прекрасный экскаватор, блестевший в лучах заходящего солнца. Смотрел и икал так, что на столе подпрыгивали и звенели пустые бутылки.
Над этими событиями, почему-то выписывала безумные кренделя, странная чёрная ворона и истошно-противно каркала , наверное от жадности………..