Полухан.
Полухан был в числе «любимых» учеников Галины Константиновны – нашей математички.
Он учился в параллели на год старше, в «бе» классе.
Бриться Юрик стал уже в восьмом классе, выпивать еще раньше.
Сильный и свирепый как медведь, Юрок наводил страх на всю мою параллель. Страшно боялся Юрку и я.
Мы были – престижными «А», они - крутыми «Бе». Известно, девочки ищут «принцев» на параллель старше. Не были исключением и наши одноклассницы.
К выпуску мальчиков 10-го «Бе», большая часть наших девочек «ходила» не с нами, мальчиками 9-ого «А». Они «ходили» с моими «старшими» друзьями. Ребята сдали экзамены, и уже мы стали старшими.
И в наш последний колхоз, где вроде бы наша параллель должна была быть «королями», приехали мои старшие друзья – выпускной 10-й «Бе».
Приехали, понятно не ко мне, а к моим одноклассницам.
Стали ребята лагерем недалеко, через огуречное поле, в посадках по-над Доном. Ночью, мы короткими перебежками перебирались через освещенную поляну, и, кто не струсил от гневных окриков военрука Романцова, вытаптывая огурцы, бежали по полю к друзьям. У друзей было вино, сигареты и рок музыка…
Подполковник Романцов был фольклорным персонажем. Про него была сложена эпическая песня, исполняемая на мотив «Еллоу субмарин». Называлась она так: «Подполковник Романцов стырил ящик огурцов»…
Первая строчка начиналась так: «Отчего мутен Донец? Это Стас – молодец полоскал там свой конец!»
После дневных мук на прополке огуречных грядок было очень смешно.
Тогда же я услышал знаменитый теперь «Фантом» и больше никогда не слышанную песню «Ружье».
Песня «Ружье», перекликается по своему настрою с «Не стреляй» Юрия Шевчука.
Но пока были искры костра, песни под гитару, вино и сигареты по кругу, да отражение полной луны в реке Дон, серебряной змеей несущий свои воды вдаль к родному городу…
В субботу вечером должны были быть танцы. Специально под это дело Шура Черный привез из города гитары, комбики и ударную установку. Наши друзья гордо волокли большой барабан – бочку и звенящие тарелки. Мятая медь стремилась соскочить с железных подставок.
Играть в школьном ансамбле было еще и «по-пацански» круто. Большинство мальчиков люто завидовали доморощенным музыкантам. Девочки поедали их глазами.
Начались танцы.
Черный вовсю бряцал на гавенной советской электрогитаре и, на грани разборчивости слов, через гавенный советский комбик, пел «Скворец» Макаревича. Ударник что было сил молотил в растерзанные барабаны. До какофонии было, в общем, рукой подать, но все были счастливы – у нас есть свой ансамбль! Круто!
Тем временем в голове Полухана бродил хмель. Кто же из серьезных пацанов приходит на танцы трезвым?
Перед приходом в лагерь, Юрок «влындил» для разогрева бутылочку культовой для нас «Медвежьей крови». Кровь Полухана потихоньку кипела и требовала выхода, он превращался в берсерка.
Объектом для атаки был выбран мой одноклассник, сопоставимой с Юрой комплекции, спортсмен, но мальчик из «хорошей семьи». По неосторожности он позволил себе что то сказать в адрес наших одноклассниц – любимых девушек выпустившегося 10-«Б». Нелестное, имеется ввиду. Это услышал Юра, «планочка» медленно и неуклонно падала к его ногам, глаза наливались той самой «медвежьей» кровью. Незавидная доля ждала моего одноклассника. Я как-то видел пьяного Юру в драке - ужас.
А Черный перешел уже к зарубежной классике и исполнял «Хотел Калифорния». Красивая вещь, даже ударник стал попадать в такт.
И тут Юра решительно двинулся в сторону моего одноклассника. Сказать, что парень испугался – ничего не сказать, от ужаса он заледенел…
До этого вечера я не был близко знаком с Полуханом, но дружба с 10-б давала мне небольшой шанс.
Мизерный, что пьяный Юрка не прихлопнет меня сразу.
Вообще то, я был слабым и от того трусоватым мальчишкой, мне часто доставалось от моих же дружков. А тут во мне что то перевернулось. Я понял – вот сейчас Юрка ударит перепуганного парня, вся беда которого – сморозил какую-то чушь. И все – лавочка закрыта. Дальше ДВЕ НЕДЕЛИ сельскохозяйственного рабства. Без вина и без песен…
Я понял, что просто не могу дать Юрке побить парня, и бросился на Полухана с кулачками. Именно «с кулачками». Наши комплекции были просто несопоставимы.
Я из всех сил барабанил в широкую грудь внезапно остановившегося Полухана, и от страха почти плакал. Страшный Полухан процедил фразу, взятую им из культового «Место встречи»: «А сдается мне, мил человек, ты драки хочешь!» Потом глянул на мое растерянное лицо и засмеялся: «Приходи сегодня ночью, будем с тобой «Медвежью кровь» пить!»
Так и не побитый парень тихо стоял в сторонке, в тени. Думаю, ему было стыдно, ведь когда били меня он никогда не «впрягался».
«Медвежью кровь» с Полуханом в эту ночь нам пить не пришлось. Когда мы пришли в лагерь, там оставались только непогашенные головешки, да забытые на ветке плавки.
Потом мы узнали, что инцидент был все же донесен преподавателям, и из города срочно приехал наряд ментов. Руководил захватом папа Черного – старый ГБшник.
Сидя в засаде, менты дождались пока все вернутся в лагерь, выпьют оставшееся и улягутся спать, потом внезапно включили дальний свет двух «черных воронков» и быстро погрузили братию в «упаковки».
Так закончился самый счастливый из моих колхозов. Дальше потянулись еще полторы недели пыльного сельскохозяйственного рабства.
А с Полуханом мы стали потом – большими друзьями.