Звонок агента вывел меня из состояния равновесия. Девушка на том конце провода назвалась Еленой и предложила мне билеты на концерт Стаса Михайлова. Долго уговаривать меня ей не пришлось, потому что услышав стоимость …55 тыс. Я потеряла дар речи, как рыба открывала рот, эта сумма как-то не укладывалась в моём отсталом сознании: «Сикоко, сикоко? 55? Я не ослышалась? Огромное Вам спасибо! Конечно, пойду на концерт, но… видимо в следующей жизни. Потому что полгода откладывать пенсию, чтобы послушать его концерт – это смешно до неприличия. Я не так сильно люблю Стаса, чтобы спонсировать его и так небедное существование. Это во-первых. А во-вторых, я сама могу пригласить его на свой концерт безо всякого грабежа и разбоя. Пусть приезжает и послушает. Я выступаю не за деньги, а для души перед людьми, которые меня приглашают. Передайте, ему, пожалуйста, моё приглашение».
- А дешевле?
- А смысл?
- Тогда всего доброго, до свидания.
- До свидания. (А подумала, что свидания, конечно же, не будет).
Нет, вы представляете! 55 тысяч! Я лишь однажды получила в своей жизни в месяц 55, лишь потому, что приплюсовали премию за победу на городском конкурсе «Минута славы»… А тут за какой-то битый час отдать такие деньги и за что? Я не любительница фанерных шоу. Мне ближе душевные встречи с талантливыми людьми, которых в России – тысячи. И они – не рвачи, не ряженные куклы, а простые, светлые, искренние. Такое не купишь ни за какие деньги.
Мне эти тысячи тяжело доставались. Тогда я работала в локомотиво-сборочном цехе на Коломзаводе слесарем-электромонтажником. В нашей команде было восемь человек, которые постоянно подключали оборудование на кузове электровоза. Как нас все в цехе называли – Белоснежка и семь гномов. И если б не сокращение…
Честно сказать – скучаю. По ребятам, с которыми плечом к плечу в жару и холод, в праздники и выходные, если начальство вызывало, на электровозе… По каждому своему блоку, которые я до сих пор мысленно люблю и обнимаю. Руки ещё помнят каждый жгутик, проводочек… Ах, мои БВА, БСА… На кузове я была единственной женщиной. И благодарна всем ребятам за их доверие. Отбор в команду проходил очень жёстко. После первого же «косяка» или серьёзной ошибки можно было оказаться за бортом. Наш командир, который, действительно, был командиром по жизни, пройдя не одну горячую точку, часто повторял: « Сапёр ошибается только один раз. Мне не нужны шалопаи и разгильдяи, за которыми нужно всё переделывать». К имени Родион мне всегда хотелось добавить Нахапетов, потому что в молодости я была влюблена в этого актёра. Но командир по имени Родион не претендовал на звание любимого актёра, но заслуживал уважения, потому что был строгим, но мудрым наставником молодёжи. К моему появлению на кузове отнёсся философски: « Женщина должна щи варить, а не гайки крутить!» Приглядывался к моей работе. Но, поняв, что за мной переделывать ничего не нужно, успокоился. А вот однажды, увидев, что я подключила сложный блок, по которому шли частые нарекания, по новой схеме, просто взбесился: «Это что за хрень? Нужно всё переделывать!» А дальше шла непереводимая русская речь… Весь этот монолог я выслушала на лестнице, когда поднималась на кузов. Но когда я вошла, Родион замолчал, пошёл к своему блоку, продолжая злиться и пыхтеть.
- Родион! Можно тебя на минуточку. Посмотри, пожалуйста. Я собрала блок по новой схеме, потому что… - Дальше последовала аргументация по существу.
Родион, включаясь нехотя в мои аргументы, сначала удивился, потом задумался, и подвёл окончательную черту: «Логично!» Главное, после такой сборки замечаний по блоку больше не было. Мне нравилось находить новые шаги и решения по улучшению качества сборки всех блоков, не делая из этого никакой тайны. И эти новшества тут же подхватывались и передавались дальше. Самое главное, что было в нашей команде – это взаимопомощь и взаимозаменяемость. Простоя из-за этого не было. Дух братства, чуть не сказала, боевого – это самое ценное, что я вынесла из цеховой школы жизни.