Уильям Крейг, американский историк, писатель:
"В детстве я был очень любопытным ребенком и читал очень много книг. Особенно меня завораживал захватывающий мир фантазий на страницах учебников истории. В семь лет я пришел к стенам Иерусалима вместе с крестоносцами; в девять - запомнил славное слово Альфреда лорда Теннисона бессмертным людям из Легкой Бригады, когда они нападали на Балаклаву. Два года спустя, потеряв привычное окружение (когда моя семья переехала в другой город), я обнаружил родственный дух в одинокой фигуре Наполеона Бонапарта, когда он томился в изгнании на острове Святой Елены.
Взрыв Перл-Харбора 7 декабря 1941 года добавил новое измерение в мой интерес к историческим личностям и событиям. Мои родственники были втянуты в глобальный конфликт, и я следил за их подвигами в ежедневном дневнике Второй мировой войны.
Перейдя в восьмой класс осенью 1942 года, я стал картографом-любителем, рисуя подробные карты таких мест, как Гуадалканал и Новая Гвинея – и даже город под названием Сталинград, в глубине России. Зная о разгроме Великой Армии Наполеона на обширных заснеженных равнинах царской России, я быстро заинтересовался попыткой Германии покорить Советский Союз. Мне пришло в голову, что та же участь может быть уготована и нацистским танкам, когда они стремительно двинулись в центр СССР.
В течение октября и ноября 1942 года я проводил все больше времени вдали от учебы, чтобы прочитать все, что я мог найти об этом советском городе на краю Азии. В сообщениях рассказывалось о боевых действиях в канализациях, подвалах, офисных зданиях, и я отчаянно пытался представить эти ужасные моменты в жизни советских людей. Для тринадцатилетнего мальчика, воспитанного на мирной земле, такие образы было трудно придумать.
В феврале 1943 года немецкая 6-я армия сдалась, и наши газеты напечатали удивительную победу России. И тогда фотография захваченного фельдмаршала Фридриха фон Паулюса привлекла мое внимание: его лицо было глубоко задумчивым, его глаза говорили о кошмарах, которые он видел. Этот когда-то гордый немецкий офицер теперь был сломленным человеком.
Память об этой картине оставалась со мной на протяжении многих лет.
В течение следующей четверти века появилась целая лавина книг, издаваемых как советскими, так и немецкими изданиями о Сталинграде. Некоторые являлись личными рассказами, другие были историческими трактатами. Русские гордо написали о своей невероятной победе. Однако зачастую они искажают факты, чтобы соответствовать политическим реалиям. Имя Сталина исчезло из отчетов о битве.
То же самое делали Хрущев, Маленков и маршал Георгий Жуков в своих мемуарах. Таким образом, русская сторона истории была окутана официальной тайной.
Рассказ истории с немецкой стороны претерпел некое искажение. Немногие немецкие авторы удосужились изучить бесчисленные сложности, которые привели к потере 6-й армии под Сталинградом. Однако этого сделать они так и не смогли, поскольку им было отказано в доступе к русским источникам.
А мемуары немецких генералов, участвовавших в битве, были переполнены противоречивыми заявлениями, личными обвинениями и осуждением. Кроме того, немцы никогда не отдавали должное Красной Армии за ее упорную оборону Сталинграда и блестящую контратаку, которая одержала победу над самой лучшей армией в мире.
К настоящему времени я стал писателем и историком и, все еще очарованный этой картиной побежденного Паулюса, начал личное расследование того, что произошло в Сталинграде.
Чтобы добиться успеха в этом начинании, я должен был сделать то, чего никто и никогда не делал раньше: изучить официальные записи российских войск и сил Оси, вовлеченных в конфликт, посетить поле битвы и пройти по земле, за которую погибло так много людей, найти выжившие в битве - русские, немцы, итальянцы, румыны, венгры - и изучить свидетельства очевидцев, их дневники, фотографии и письма. Скажу честно - это была нелегкая задача".