Зубная фея наконец-то услышала мои молитвы, и прилетела на крыльях ночи в половине четвёртого утра, ровно в тот момент, когда я закончил играть в восемнадцатую ФИФУ.
- Здравствуй, Максим, - пропела она своим ярко накрашенным огромным ртом, набитым детскими белоснежными зубками (недаром она зубная фея).
Из одежды на фее было только пенсне, через которое она меня и разглядывала. А я разглядывал её. Правда, за спиной феи трепыхались серые, полупрозрачные крылья, как у навозной мухи, от того всё впечатление затиралось. И я косил взгляд на эти мерзкие крылья.
- Я прилетела к тебе, - пела Фея своим зубным эротичным ртом, - чтобы исполнить твоё самое заветное желание.
Дыханье свело где-то в пятках, а может и ниже. Я стал судорожно думать, что же мне нужно прежде всего.
Даже несмотря на ужасные мухоподобные крылья, на ум лезла только белая полная грудь феи с крупными розовыми сосками. Я думал, а что если подрезать крылья и положить фею на диван. Но это желание мне показалось слишком мелким, к тому же, подозрительным для РОСПЕДНадзора, который строго следит за этикой в русской блогосфере.
Потом я стал думать, что мне бы пора заполучить девятнадцатую ФИФУ, потому как все уже пол года играют зенитовским Ракицким, а у меня до сих пор Анюков на лавке.
Но и это желание я отмёл, потому как решил выторговать что-нибудь подороже.
И тогда я придумал:
- Хочу, - говорю фее, - стать жирной, пятидесяти летней тёткой с нарисованными на половину лба бровями. Чтобы она была надушена литром одеколона «Красный октябрь», который ей продали под видом «Шанеля». И чтобы у неё был муж Анатолий, старый дурак, которого она ненавидит со дня свадьбы, тридцать шесть лет подряд. И хорошо бы, чтобы она всех вообще ненавидела. Особенно соседей и коллегу по бухгалтерии Инну Ильинишну. И что бы Инна Ильинишна ненавидела эту тётку. А потом оказалось, что в юности Анатолий спал с Инной, и всё это неспроста.
Я растянулся в удовлетворении на диване и подмигнул фее.
- Всё понятно, - улыбнулась Фея. – Твоё желание сбудется.
На следующее утро я проснулась в постели рядом с Анатолием. От него воняло мочой и водкой. Он храпел, пуская слюни из беззубого рта. Рядом, на тумбочке, в стакане плавала его челюсть.
Я вспомнила, что Инна сегодня должна принести квартальный отчёт, но точно не принесёт, а ещё облает меня. Ненависть заклокотала в горле.
Ещё вспомнила этого мерзотку, который спокойно мог играть в девятнадцатую ФИФУ, а выбрал эту нелепую дикую жизнь…Я снова посмотрела на храпящего Анатолия.
Выбрал просто ради того, чтобы подшутить над Зубной феей!