Из воспоминаний моего друга Анатолия Фантова.
Решили построить баню.
Надоело ходить к соседям, ждать, когда они помоются, а потом уже и мы...
Лет так 60 назад с лесом было трудно: хоть на стройку, хоть на дрова, всё гнали на Донбасс, на стойки для шахт, чтоб уголь побольше добывать. Для себя всё - через председателя колхоза и взятку: председателю, лесничему, бригадиру, трактористу. Трактористу - водкой, лесничему - покупкой порубочного билета, бригадиру и председателю - деньгами.
Водки-то и в магазине было вдосталь, но когда за чужим столом, с хозяйской закусью, не спеша, с угодливым поддакиваньем, - совсем другой коленкор. Не то, что дома, при склочной супруженции...
Но гораздо проще было купить где-нибудь дом-развалюху, да и перевезти. Годные брёвна - в дело, остальное - на дрова.
Правда, найти такой дом было непросто: люди редко уезжали: разве что, на кладбище. А так - куда поедешь без паспорта? Не давали тогда колхозникам паспортов, в крепостных держали.
Всё же, нашли такой домишко, в соседней деревне - померли там хозяева, а детей так и не нажили. Бывает. А дом отошёл сельсовету.
Купили через сельсовет за копейки, якобы на дрова. Напоили тракториста с бригадиром, привезли, разобрали по назначению.
Стройку отложили до весны - денег не было, а на трудодни никого не наймёшь.
А весной и начали, благословясь.
Был в огороде старый вишнёвый садик, единственный во всём селе, - деревьев двадцать в кучке. Вишня родила каждый год, собирали вёдрами, отдавали соседям, варили варенье - моё любимое по сей день.
Был. Вырубили.
Четыре камня по углам, обвязка, и - пошло дело. За неделю поставили.
Изнутри, как и водилось, обклеили газетами, выложили печку с каменкой, котлом и тёплой стенкой в предбанник. В общем, мыться можно было. Да не по-чёрному, как у соседей, когда дым через дверь, а с дымоходом и даже с маленьким чердаком.
Потом, когда в село провели электричество - году в 1961-м, - я сам протянул туда свет, а потом и детский телефон из избы. Плохо ли - женщины помылись, звонят домой - ставь самовар. Пришли, - а тут им и самовар пыхтит, и хлеб нарезан, и варенье на столе.
Иду сам. Парюсь, благо веников полный чердак, моюсь, балдею, звоню, одеваюсь, нога за ногу - домой.
Свежо, небо чистое-чистое, звёзд - миллион, луна, где-то собаки на спят, женщина-соседка на корову прикрикнет да подойником брякнет, кузнечики никак не угомонятся, свежей травой пахнет - жить хочется. Жить, и не думать о завтрашней работе, о завтрашних проблемах, без которых ни один день не обходится...
А дома - вкусно пахнет, тепло, лампадки перед иконами, самовар сияет боками. И так волшебно взять в рот ложечку вишнёвого варенья, стянуть с блюдечка глоток того самого, со слоником, закрыть глаза и слышать, как разливается внутри покой и тёплая вечерняя лень...
Нет больше бани. И мамы нет давно. И дом провалился от тоски по живой жизни. И я тут - редко-редко, - могилки поправить, да насытиться болью по ушедшему навсегда детству.