Ссылка на предыдущую часть ЗДЕСЬ!
*
Вся моя одежда являла собой мокрый и грязный комок. По счастью, в квартирке имелась стиральная машина и даже ёмкости порошка, пятновыводителя и ополаскивателя. Я запустила минимальную по времени программу, но с максимальным количеством оборотов. Потом на полотенцесушитель намотаю – авось, успеет высохнуть до полудня. Я всё-таки очень убраться отсюда именно сегодня.
Но во что облачиться в настоящий момент? Пока что у меня имелись из сухого только трусы, топик без рукавов и короткие пижамные шорты. А через три часа – сразу после дежурства, в полицейской форме –придет Нурлан. Настоящая получалась завязка фильма для взрослых.
Я взяла с кровати плед. Повертелась перед зеркалом, пытаясь соорудить из него подобие плаща, желательно максимально кокетливого. Но быстро устыдилась своего занятия, нырнула в постель. Как я могу прихорашиваться? В Москве погибли подростки. Ольга мертва. Причём именно я сделала все, чтобы её погубить. Опоздала. Не сразу догадалась взглянуть в воду. Потратила время, чтобы вызвать полицию – хорошо хоть днем увидела на стенде и запомнила номер. А то бы набирала, как в Москве, 112. После звонка еще как минимум секунд пять собиралась с духом, прежде чем прыгнуть. Реанимацию провела безобразно.
«Только бы с этим ее Гошей не встретиться, - подумала малодушно. – А то он меня вообще прибьет».
Холод, наконец, отступил, зато горло начало драть, из носа потекло. Любая бы нормальная испугалась воспаления легких, но я себя поймала на мысли: как покажусь Нурлану – с красным носом и хриплым голосом?
Опять Нурлан.
«Ты примитивное существо, Римма», - укорила я себя.
С тем и уснула.
Пробудилась без будильника без пятнадцати девять. Горло и голова болели, но не смертельно. Я первым делом вынула из стиралки одежду, развесила. Перевернула на батарее тулуп. Потом лихорадочно умылась, почистила зубы, откашлялась, промыла нос. Вскипятила чайник, засыпала в чашку – по рецепту Синичкина – пять ложек кофе. Иначе мне не взбодриться.
Только хотела включить телевизор – в дверь позвонили. Сразу видно, полицейский, домофон ему не преграда.
Я набросила на плечи плед-плащ и открыла.
Вот это галантный человек! В руках торт, да еще и пакетик. И улыбка до ушей:
- Привет, Римма.
А вот своего имени ему я точно не называла.
Покрепче затянула плащ вокруг плеч. Как можно более строго спросила:
- Мы с вами разве знакомились?
Развеселился еще больше:
- Риммочка, вы в Прасковичах! Квартиры здесь сдает один человек, и, конечно, я ему позвонил. Неприлично ведь идти в гости, когда даже не знаешь, как к девушке обратиться.
- В гости? А вы разве не опрос пришли проводить?
Он отмахнулся:
- Опрос тоже проведем. Но давай сначала кофе.
Поставил на стол моей мини-кухни торт, разгрузил пакет – мандарины, конфеты, упаковка жаропонижающего. Посоветовал:
- Выпейте. От профилактики хуже не будет.
Дьявол, он мне нравился все больше и больше!
Мы сели за стол. Я послушно приняла лекарство, потом взялась за торт. Искоса взглянула на Нурлана:
- Что еще вы знаете обо мне, кроме имени?
- Больше ничего, госпожа секретарь детективного агентства «Павел».
- Пробили, значит, – вздохнула я.
- Хотел подтвердить свою догадку. Зачем красивой девушке идти на берег реки Великой в половину шестого утра? Только по серьезному делу.
Я молча откусила ещё кусочек торта. Тесто суховато, и крем слишком жирный. Зато кремовые розочки шикарны – сразу видно, мужчина старался, выбирал.
Медленно прожевала. Потом осторожно произнесла:
- Видите ли, Нурлан. Я имею право утверждать, что просто хотела встретить рассвет. Там, на мостках. А когда увидела человека в воде, сначала вызвала полицию, а потом, разумеется, попыталась его спасти.
Теперь пришла его очередь молча жевать.
Я же решила продолжить атаку:
- Наши отношения с Ольгой – если они, конечно, имелись – исключительно мое дело. Никого в них посвящать я не обязана.
Он лукаво улыбнулся:
- Девушки часто ссорятся. И даже убивают друг друга на почве неприязненных отношений.
- Хотите меня в убийстве обвинить? Бросьте. Вы умные люди, и ваши криминалисты, конечно, увидели на мостках мужские следы. Плюс я не актриса. Никогда бы не сумела сначала убить, а потом вызвать полицию и притворяться, что человека спасаю.
Нурлан поднял руки:
- Римма, вам очень не идёт оправдываться.
- Вы первый начали угрожать.
- Это от бессилия, – улыбнулся лукаво. – Но давайте откроем карты. Вам нужна моя служебная информация. Мне пригодится то, что знаете вы. Зачем нам торговаться, если мы можем рассказать друг другу все как на духу? Готов быть первым.
Я не стала бекать и мекать – сразу взяла быка за рога:
- Ольга умерла?
- Да.
- Причину смерти установили?
- Вскрытие будет позже. Предварительным осмотром эксперт обнаружил на шее синяки. Есть вероятность – её придушили, не насмерть. А когда она потеряла сознание, бросили в воду.
- Поэтому в легких и была вода, - пробормотала я. – А мужчину, чьи следы там, на мостках, хоть кто-нибудь засек? Человек или камера?
- Свидетелей пока нет. С камерами у нас еще хуже. Но есть одно предположение. Вы знаете, за кого Ольга собиралась замуж?
- Ну, Георгий. Гоша. Здоровый такой. Столовую держит. Охотник, дома три борзых собаки.
Нурлан внимательно взглянул на меня:
- Он дважды судим.
- За что?
- Первый раз, еще в старших классах, по хулиганке. Освободился в девятнадцать. Взялся за ум, познакомился с женщиной. Стал с ней жить. Вроде дружно, только очень ревновал ее – она в баре работала. Поклонники, чаевые. Однажды шел мимо, через окно увидел ее в обнимку с посетителем, ворвался в бар – и убил.
- Обалдеть! – выдохнула я.
- Признали аффективный умысел, поэтому судили по сто седьмой. Через три года вышел.
- Оля мне говорила – такой надёжный… Как за каменной стеной… Что она с ним счастлива.
- Его пока не задерживали. Человек в трансе, мать, соседи, он сам – все клянутся: был дома. Но интересная деталь: отпечаток от обуви на мостках – сорок третьего размера. Как и у Георгия.
- Ну, это не доказательство, – не слишком уверено пробормотала я.
- Конечно, каждая пара обуви индивидуальна. Ботинки уже изъяли. Будет трасологическая экспертиза, – кивнул Нурлан.
Я как-то внезапно совсем забыла, что решила выдавать информацию только после того, когда выведаю все, что мне нужно. Нахмурилась:
- Не знаю, насколько Ольга была откровенна с женихом. Но если он очень ревнивый, то повод у него имелся.
- Какой? – оживился Нурлан.
Я честно рассказала про влюбленного в свою учительницу Ярика. Про задание. О том, как вчера на закате Ольга записывала для своего бывшего подопечного звуковое письмо.
- Можно послушать? – немедленно уцепился полицейский.
Я достала планшет, молча нажала кнопку воспроизведения. До чего было грустно смотреть на красивую, сексуальную, живую Ольгу! Глаза горят, волосы развеваются на ветру, голос шепчет с придыханием:
- Дорогой Ярик, ты прекрасно знаешь, что я тоже тебя очень люблю. Да, мы не можем быть вместе. Но если хочешь вспомнить меня – взгляни на мои любимые розы, и я улыбнусь тебе из лепестков. Посмотри в небо, где бегут облака – возможно, я прячусь за ними и оттуда смотрю на тебя. Знай: не обязательно быть вместе, чтобы любить. Но лично я всегда буду с тобой. Хотя и на расстоянии.
- М-да, – хмыкнул Нурлан. – Зажигает.
- Но на самом деле она все врет. Ярик - больной человек. Ольга его отгоняла как надоедливую собаку. Только сейчас, с безопасного расстояния, решила парня порадовать, – возразила я.
- И это у нее получилось, – признал полицейский. - А вчера – там, на мостках – Георгий не мог за вами наблюдать?
- Я не видела. Но, честно сказать, и не приглядывалась.
- А у Ольги это письмо осталось?
- Нет, конечно. Только у меня. Но я не думаю, что ревность – единственная версия. Вы знаете, где Ольга раньше работала?
- В Москве. В каком-то доме инвалидов.
- В том самом, где вчера пациентов расстреляли.
Его брови поползли вверх. Пробормотал:
- Да, я слышал. Но не сопоставил…
- Когда в новостях сообщили, она мне сразу позвонила. И кое-что рассказала.
Я поведала Нурлану о вчерашнем звонке балерины, о происшествии в Главном театре, об ее подозрениях. Показала фотографию Филиппа Долматова. Продемонстрировала паническую смс-ку, которую Ольга прислала мне без одной минуты пять утра.
Полицейский прочел краткий сбивчивый текст несколько раз. Задумчиво сказал:
- Что она хотела вам сказать?
- Накануне она говорила – никак не вспомнит какую-то важную деталь. Похоже, всё-таки вспомнила.
- И зачем так сложно? Глубокой ночью, одной идти на реку? Почему нельзя было просто позвонить?
- Георгий желал ее полностью контролировать, и Ольга, возможно, не хотела говорить в доме. Вчера, когда мы созванивались, она меня за свою маму выдала. Могла бояться, что второй раз не прокатит.
- А если бы жених засек ее, когда она ночью убегала?
Я лишь беспомощно развела руками.
- И почему нельзя было встретиться – да хоть тут, у вас?
- Вчера я звала – Ольга не захотела. А ночью – как бы она узнала адрес? Только если звонить… Но звонить она почему-то не стала. У меня, правда, звонок был выключен, но никаких неотвеченных вызовов нет.
- Хорошо. Допускаем: некто – не Георгий – караулил ее у дома.
Я подхватила:
- Ольга выходит. Преступник удивлен. Но не бросается на нее немедленно – решает пойти следом. И она приводит его в очень удобное – практически идеальное для убийства - место.
- Да, Римма, – вздохнул Нурлан. – Вам очень повезло, что вы опоздали. А то могли бы обе себя в жертву нашей Великой принести… Но что же Ольга хотела вам сказать?!
Я прикрыла глаза ладонями, подумала. Неуверенно произнесла:
- Вообще я одну глупость сделала. Вчера. Мне вечером заказчик позвонил. Брат Ярика. Ну, я ему и ляпнула, что в Пскове, и что письмо у меня. Он ничего не уточнял, мы сразу про убийство инвалидов заговорили, но я теперь думаю: вдруг у него тоже какой-то свой умысел?
- Какой? – цепко взглянул Нурлан.
- Не знаю. Но в Москве ведь никто не знал, куда исчезла Ольга. А заказ – привезти звуковое письмо для больного аутизмом братика – изначально звучит как-то странно. Федор мог меня втемную использовать. Чтобы я нашла девушку. Вдруг у него к ней свои счеты имелись?
- Во сколько точно вы сказали заказчику про Псков?
- Около десяти вечера.
- Убийство произошло, будем считать, в пять пятнадцать. Если сразу принять решение и ехать быстро – можно успеть без проблем. Какая у него машина?
- Э… не знаю. По-моему, он вообще не водит.
- Я все равно проверю. Дайте мне имя, отчество, адрес.
- Нурлан, - я прижала руки к груди, - с вами настолько приятно общаться! Нормальный разговор двух, - я слегка задумалась, но все же произнесла, - профессионалов. Не то что многие ваши коллеги: тайна следствия, да у вас вообще нет лицензии. Чтобы хоть что-то узнать, постоянно приходится глупой блондинкой прикидываться. Знаете, как надоело!
- А у вас действительно нет лицензии? – улыбнулся он.
- У шефа есть. А я – просто секретарша. Котиков, собачек разыскиваю. Однажды нашла сбежавшего жениха – правда, мертвым. Теперь опять: поехала за письмом, а получила труп. Такое вот портфолио.
Он отодвинул кофейную чашку. Встал из-за стола. Подошел сзади. Обнял. Я лихорадочно соображала, что делать – вырываться или посмотреть, что будет дальше?
Но альфа-самцы – а Нурлан, безусловно, к ним принадлежал – всегда чувствуют, когда баба-дура готова.
Церемониться не стал – резко развернул к себе лицом и начал целовать.
Я закрыла глаза. Но черноты под веками не увидела. Словно в лихорадочном кино, там замелькали Ольга, Фёдор, Ярик, а потом всех их заслонило укоризненное лицо Паши. Однако Синичкин был не один. Рядом с ним – я не знала, фантазия то разыгралась, или я после всех переживаний стала провидицей – восседала в позе лотоса роскошная и развратная блондинка.
Прочь сомнения.
Мой плед-плащ полетел на пол.
Горячие руки Нурлана растворяли остатки холода в теле, угольно-чёрный взгляд прожигал.
«Хороша командировка!» - в последний раз укорила себя я.
А потом – полностью отдалась страсти.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - В СЛЕДУЮЩУЮ СУББОТУ!