"Я, право, чувствую, что не смогу жить без тебя. Я все готова снести с тобою, не буду жалеть ни о чем, когда буду с тобой вместе.
Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать. Меня будущее иногда беспокоит на твой счет. Иногда страшусь, чтоб тяжкая твоя участь не показалась тебе свыше сил твоих... Мне же, друг мой, все будет легко переносить с тобою вместе, и чувствую, ежедневно сильнее чувствую, что как бы худо нам ни было, от глубины души буду жребий свой благословлять, если буду я с тобою".
Из письма Екатерины Трубецкой ( 21 ноября [3 декабря по новому стилю] 1800, Санкт-Петербург — 14 [26] октября 1854, Иркутск)) мужу в Петропавловскую крепость, декабрь 1825 г.
"Прибытие этих двух высоких женщин, русских по сердцу, высоких по характеру, благодетельно подействовало на нас всех; с их прибытием у нас составилась семья. Общие чувства обратились к ним, и их первою заботою были мы же. С их прибытием и связь наша с родными и близкими сердцу получила то начало, которое потом уже не прекращалось, по их родственной почтительности доставлять родным те известия, которые могли их утешить при совершенной неизвестности о нашей участи. Но как исчислять все то, чем мы им обязаны в продолжение стольких лет, которые ими были посвящены попечению о своих мужьях, а вместе с ними и об нас? Как не вспомнить и импровизированные блюда, которые приносились нам в нашу казарму Благодатского рудника - плоды трудов княгинь Трубецкой и Волконской, в которых их теоретическое знание кухонного искусства было подчинено совершенному неведению применения теории к практике. Но мы были в восторге, и нам все казалось таким вкусным, что едва ли хлеб, недопеченный княгиней Трубецкой, не показался бы нам вкуснее лучшего произведения первого петербургского булочника".
"...Благодарю, благодарю
За добрый ваш совет!
И прежде был там рай земной,
А нынче этот рай
Своей заботливой рукой
Расчистил Николай.
Там люди заживо гниют -
Ходячие гробы,
Мужчины - сборище Иуд,
А женщины - рабы.
Что там найду я? Ханжество,
Поруганную честь,
Нахальной дряни торжество
И подленькую месть.
Нет, в этот вырубленный лес
Меня не заманят,
Где были дубы до небес,
А нынче пни торчат!"
Н.А. Некрасов. "Русские женщины" (хотя русской по крови Екатерина Трубецкая , урожденная Катрин Лаваль, была только наполовину) .
А это дом Трубецких в Иркутске, каким я его увидела летом 2015.
Дом этот вскоре стал известен в Иркутске и окрестностях благодаря безграничной доброте его хозяйки. Странники, бездомные, нищие всегда находили здесь приют и внимание. О том, что дом Трубецких всегда "набит слепыми, хромыми и всякими калеками", писал декабрист А.Н. Сутгоф в письме к И.И. Пущину.
Дом Трубецких, как и дом Волконских, был настоящим центром встреч и общения декабристов, живших на поселении вблизи Иркутска. "Обе хозяйки - Трубецкая и Волконская - своим умом и образованием, а Трубецкая - и своею необыкновенной сердечностью были как бы созданы, чтобы сплотить всех товарищей в одну дружескую колонию", - писал позднее в своих воспоминаниях воспитанник декабристов и частый гость в их домах Н.А. Белоголовый. Даже сам генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев с супругой бывал в гостеприимном доме княгини, тем более, что его жена была француженкой по происхождению, что, безусловно, сближало ее с наполовину француженкой Екатериной Ивановной.
Кроме заботы о своих родных детях, на плечах Е.И. Трубецкой лежала забота о воспитанниках, которые как бы сами собой появлялись в ее доме. В их семье воспитывалась дочь М.К. Кюхельбекера Анна (1834 – ? гг.), в 1852 году вышедшая замуж за Викентия Карловича Мишовта, чиновника Главного управления Восточной Сибири. Сохранилось письмо Анны Мишовт к Сергею Петровичу за 1857 год, полное признательности и любви к нему и ко всем членам семьи. Вторая дочь М.К. Кюхельбекера, Юстина (1836 – ? гг.), хотя и была определена в сиротский дом, большую часть времени проводила у Трубецких. У них же воспитывался сын ссыльнопоселенца А.Л. Кучевского (1787-1871 гг.) Фёдор, жила старшая дочь бедного чиновника Неустроева Мария, ровесница Саши Трубецкой, и ещё одна подружка старших девочек Трубецких Анна.
Жизнь этой замечательной женщины оборвалась 14 октября 1854 года. В последний путь жену «государственного преступника» провожал весь Иркутск. Влиятельные чиновники и отверженные бедняки, все пришли проститься с княгиней. Свой последний приют Екатерина Ивановна Трубецкая нашла в стенах Знаменского монастыря в Иркутске.
P.S. Существует мнение, что Екатерина Трубецкая была единственной из жён декабристов, которая знала о готовящемся заговоре. Так что слова, вложенные в её уста поэтом, не являются чистым художественным вымыслом.
P.P.S. Из комментариев к посту : дом, который у нас в Иркутске известен как дом Трубецких, их домом - семейным гнездом - никогда не был. Правильнее назвать его музеем Трубецких, поскольку в нём собраны экспонаты, рассказывающие о их жизни в Иркутске. На самом деле Трубецкие жили в доме, который ранее принадлежал Иркутскому губернатору Цейдлеру и находился на противоположном берегу реки Ушаковки на Якутской улице, неподалёку от Знаменского женского монастыря. Трубецкие были прихожанами монастырской Знаменской церкви. Поэтому и трое детей, и сама Екатерина Ивановна Трубецкая похоронены в монастырской ограде... Подлинный дом Трубецких не сохранился, он сгорел в 1908 году... Вот старинная фотография с этим домом.