Во времена нашего с Мишей волонтерсва в Шпиц-Команде к нам часто поступали нелепые сообщения от «неравнодушных». Самое любимое – квест в районе метро Варшавская: сходи туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого.
Но давайте по порядку. Несколько месяцев подряд нам во всех социальных сетях периодически писали о том, что в переходе у метро Варшавская сидит бомж со шпицем. Волонтеры команды и мой муж ходили и искали мифическую собаку, которой непременно нужно оказать помощь.
Одним прекрасным теплым осенним вечером мы в очередной раз получили информацию о собачке в переходе. Окей, посмотрим. И вместо романтичной прогулки по центру Москвы, отправились с мужем проверять информацию. Нам пришлось оббежать чуть ли не пол района в поисках того самого место с фото, где сидел мужчина без постоянного места жительства с собачкой.
Но, как и ожидалось, к этому времени уже никого не было. Только зря планы спасения придумывали и время тратили.
«Лучше» такой информации может быть только такого рода: проезжала сегодня утром там-то, бегала собачка, вы идите, посмотрите, она в руки не идёт. И ведь люди верят, что мы во тьму средь ночи черти через сколько времени поедем искать собаку в незнакомом районе. Любой волонтер всегда пойдет навстречу, поможет, заберет собаку. Но только реальную, которую хотя бы смогут показать такие «помощники», а лучше и поймать.
Да, мы были Командой помощи. Да, мы помогали шпицам в беде. Но шпиц в беде, шпиц у бомжа и шпиц на самовыгуле, к сожалению, в нашей стране вещи очень разные. У нас считается, что собака - собственность. Хозяин, какой бы он ни был, может делать с ней почти все, что хочет, а доказать жестокое обращение - крайне сложно. Для таких хозяев их собачка самая лучшая и умная, под машину не попадёт, ничего с ней не случится, разговаривать с ними мирно бесполезно. И ничего законно с этим не сделать. А незаконно - это не к волонтерам. Мы действовали только в рамках закона, и все такие организации не выходят за рамки правового поля.