Подписывайтесь на наш канал "История кино", перепосты в соцсетях тоже приветствуются!
События этой психологической драмы вполне могли уложиться в час-полтора экранного времени. Однако "Париж, Техас" идет вдвое больше, что позволяет Виму Вендерсу сблизить реальное время с кинематографическим почти вплотную.
Оператор Р. Мюллер долгие минуты держит в кадре почти монохромное изображение пустыни, по которой шагает человек по имени Тревис. Бунтарское молчание, принципиальный отказ от любых контактов с людьми создают вокруг него ореол загадочности, притягивают, вызывают желание раскрыть эту тайну.
Впрочем, тайна Тревиса достаточно прозаична и лишена какой-либо эффектности. И, вопреки названию фильма, совсем не связана со столицей Франции (оказывается, в штате Техас есть свой Париж - поселок, затерявшийся в прерии).
Неудачная семейная жизнь, разрыв с красавицей-женой Джейн, долгое бродяжничество...
В свое время некоторым критикам фильм показался едва ли не эпигонским по отношению к серии "драм некоммуникабельности" Антониони ("Приключение", "Ночь", "Затмение", "Красная пустыня").
Вендерса упрекали, что в его картине, действие которой происходит в Америке, не так уж много собственно американского. Что авторы просто механически пересадили на американскую почву европейские мотивы отчужденности и одиночества человека в мире...
Бесспорно, в фильме Вендерса ощутима перекличка с эстетикой Антониони. Но можно ли на основании этого говорить об эпигонстве?
Проблема отчуждения людей не исчезла и через 20 лет после фильмов Антониони. Была она и до этих фильмов.
И Вендерс вправе рассматривать ее проявления, используя для этого другой материал и быт иной страны.
Кульминационная сцена встречи Тревиса (Харри Дин Стэнтон) и его бывшей жены (Настасья Кински) происходит в необычном доме свиданий, где клиенты могут видет женщин только через толстое стекло.
Здесь возникает как бы визуальная метафора разобщенности героев. На протяжении долгих минут камера вглядывается в лицо героини Н.Кински. И в нем можно прочитать смену психологических состояний.
Холодная маска профессионалки, легкая тень тревоги, нарастающее беспокойство, смутная догадка, боль и горечь нахлынувших воспоминаний...
Прекрасная и волнующая сцена.
Картину Вендерса, пожалуй, не назовешь оптимистической. Это, скорее, робкая надежда на возможность человеческого счастья...
Александр Федоров, 1990