Доклад епископа Петергофского Силуана, ректора Санкт-Петербургской духовной академии на круглом столе «Богослужение и молитва как средоточие жизни монашеского братства» (Воскресенский Новодевичий женский монастырь Санкт-Петербурга, 24–25 июля 2019 года)
Установление такого распорядка дня, когда равномерно чередуется труд и молитва, – является основополагающим условием для нормальной монастырской жизни. Уже в одном из древнейших уставов общежитийного монашеского жития «Уставе преподобного Пахомия Великого», а точнее – в «Уставе Тавеннисиотского общежития» в интерпретации святителя Феофана Затворника, мы видим, что жизнь монашествующих регламентировалась и упорядочивалась богослужениями суточного круга, в той стадии, в которой они сформировались в середине IV века.
Так Ангел, явившийся преподобному Пахомию, «заповедал днем совершать 12 молитв, и столько же вечером и ночью, да 3 молитвы в 9-м часу. Это молитвословия, на которые собирались все вместе в церковь. Дневное было совершаемо в полдень; вечернее – пред заходом солнца; ночное – в полночь; девятичасовное – в 9-м часу, по нашему в 3 пополудни» [1]. Богослужебная традиция тавеннисиотов в вопросе времени совершения опиралась на практику тогдашних общественных богослужений в приходских храмах Верхнего Египта: вечерние монашеские службы приравнивались к совершению 9-го часа, вечерни и панихиды ночные – к совершению утрени, дневные – к часам 3-му и 6-му, а также Литургии [2].
Помимо так называемых «собраний», то есть общей молитвы, уже в киновиях преподобного Пахомия возникает и обязательное келейное правило: в каждом из домов монастыря в час рассвета совершалось особое молитвословие, а вечером читались шесть молитв. Есть мнение, что добавление этих келейных молитв уже связано с преемниками преподобного Пахомия – преподобным Орсисием и Феодором Освященным [3].