С раннего я детства грезил авиацией и просто не представлял без неё свою дальнейшую жизнь, поэтому вполне естественно, что после окончания школы пошёл в Московский авиационный институт.
И вот однажды весной 1974 года на военной кафедре нас решили использовать как вспомогательную рабочую силу: загнали на крышу одного из учебных корпусов скалывать лёд, мешавший нормальному функционированию водосточной системы, и создававший определённую опасность над входом в здание. Само здание весьма древнее – постройка тридцатых годов прошлого века, состоящее из нескольких авиационных ангаров с объединяющей их пристройкой для комнат преподавательского состава. Вот на неё-то нас и послали.
В то утро здорово подморозило и лёд на нашем участке оказался толще вчерашнего. Чтобы не повредить дряхлую жестяную кровлю своими долбёжными инструментами типа «Лом строительный ГОСТ18273-69» и избежать нежелательных протечек талых вод в помещения учебных аудиторий, нам приходилось каждый раз соизмерять силу удара с толщиной ледового покрова и всячески указанную силу ограничивать. При этом необходимо было не только соблюдать равновесие, чтобы не упасть вниз самому, но и предугадать траекторию падения откалываемых ледовых глыб с тем, чтобы не нанести увечье остальным студентам, находящимся в курилке на площадке перед учебным корпусом и с упоительным ехидством комментирующим наши неуклюжие действия.
Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается: по окончании первой половины учебного дня наступило-таки спасительное время нашего обеденного перерыва.
Надо заметить, что лом – он только несведущему и неопытному человеку может показаться примитивной, простой и лёгкой в обращении штуковиной. Помахайте-ка им с непривычки четыре часа подряд – и вы в корне поменяете о нём своё первоначальное мнение. Все прелести общения с этим коварным инструментом я ощутил на себе уже в ближайший обеденный перерыв.
Зверски уставшие, неуверенной походкой, на подкашивающихся ногах, кое-как спустившись с опостылевшей крыши и едва сполоснув под краном натруженные, непривычные к тяжёлому лому ладони (обязательные при таких работах рукавицы нам никто даже и не подумал выдать), мы направились в столовую, где, отстояв немалую очередь из вечно голодных товарищей, набрали себе еды заметно больше обычного и плюхнулись за ближайший столик.
Мне сразу бросилось в глаза, что руки моего напарника дрожат, он как-то неуверенно держит вилку и ложку, и так же неуверенно держится сам. В чём именно проявляется эта неуверенность, мне стало понятно потом, когда я и сам, по обыкновению желая завершить трапезу привычным стаканчиком популярного в те годы напитка «Сок берёзовый, свежевыжатый», подошёл к буфету и за 11 копеек приобрёл гранёный стакан заветного напитка.
Но в тот день мне не суждено было его выпить: руки, после длительного общения с ломом, словно налились свинцом и заметно тряслись и дрожали, как у последнего алкоголика и я, к своему удивлению, ничего не мог с ними поделать. Гранёный стакан, знаменитое детище Веры Мухиной, повинуясь скрытым во мне неизвестным силам, ходил ходуном перед моим носом и сок, щедро плескаясь через его края, крупными каплями шлёпался на пол, превращаясь в большие бесформенные лужи. Моя борьба с пляской Святого Витта продолжалась всего лишь несколько мгновений, но и их мне хватило, чтобы испытать весь незаслуженный позор и ужас своего положения.
Увидев широко округлившиеся глаза молоденькой буфетчицы, я, даже не пригубив любимого напитка, смущённо поставил опустошённый стакан на прилавок, вытер рукавом мокрое лицо и поспешил с позором исчезнуть. Впервые в жизни я ощущал себя без вины виноватым.
Но на этом мои приключения в тот день не закончились.
Вернувшись на злосчастную крышу и покачиваясь от слабости, первое же, что я сделал, это случайно её продырявил и упустил из рук свой рабочий инструмент. В результате чего последний, повинуясь непреложному Закону всемирного тяготения (а всё Ньютон, будь он неладен!) и приобретя необходимую скорость и направление, сквозь тонкое потолочное перекрытие устремился в нижерасположенную комнату преподавательского состава 6-го цикла военной кафедры МАИ, что по терминологии мирного времени примерно соответствует 6-му отделу РСХА.
Где, не встретив серьёзного сопротивления, беспрепятственно нанёс невосполнимый ущерб учебному пособию под названием «Глобус», продырявив его в двух противоположных местах с координатами местности, соответствующими северной части острова Гренландия и юго-западной части острова Мадагаскар.
Само пособие находилось аккурат рядом с местом постоянной дислокации бюста В.И.Ленина, в священном для каждого советского коммуниста гипсовом исполнении.
Чуть бы правее – и не бывать мне больше членом Бюро ВЛКСМ Военной Кафедры Московского авиационного института имени Серго Орджоникидзе. Потому, как непреднамеренное повреждение учебного пособия и злостное глумление над светлой памятью вождя мирового пролетариата – это в те годы были две большие разницы!
Друзья, понравилась статья - ставим лайки и подписываемся на канал.
Всем удачи и до встречи!