Первые славные страницы истории, связанные с таким романтическим родом деятельности, как пиратство на Руси - это, конечно, новгородские ушкуйники. Сами себя они считали непосредственными наследниками варягов-новгородцев. И, наверное, не без оснований.
Ушкуй - это небольшое, лёгкое, скоростное и маневренное парусно-гребное судно, в котором могли разместиться до 30 человек. Бывали и торговые ушкуи, но прославились они, главным образом, благодаря боевому использованию как в речных, так и в морских походах.
Занимались они не только исключительно разбоем. И какими-то только "лихими людьми" и "отщепенцами вне закона" они, по большей части, поначалу не были, хотя ясно, что ребята они, конечно, были отважные, дерзкие и серьёзные. Спонсируемые новгородскими купцами, они осваивали новые речные и морские маршруты, отправлялись в разведывательные, торговые и промысловые экспедиции, охраняли караваны и т. д.
Поручали им и сбор дани с разных частей Новгородской республики. Ну, и, естественно, с подачи тех же купцов нападали, на кого надо и, соответственно, добычу сбывали, кому надо. Со временем они стали представлять из себя хорошо вооружённые профессиональные отряды наёмников со своей корпоративной этикой, понятиями и выборными атаманами.
Первым, по-настоящему серьёзным походом, считается нападение на древнюю шведскую столицу Сигтуну в 1187-ом году. Небольшой мобильной флотилией новгородские ребята сумели незаметно пересечь море, войти протоками, внезапно напасть и захватить город, расположенный в 60 километрах от балтийского побережья на берегу озера Меларен. Сигтуна была разрушена без шансов на восстановление, навсегда потеряв статус столицы, убит архиепископ Упсальский, братва вернулась в Новгород с богатой добычей, притащив с собой заодно городские ворота на память, которые потом установили в новгородском Софийском соборе.
Взаимоотношения с северными соседями у Новгорода по-прежнему были далеки от добрососедских и следующие упоминания о походах ушкуйников тоже были в этом направлении. В 1318 году ушкуи добрались до тогдашней столицы Финляндии – города Або. Там они захватили церковный налог Ватикана, собиравшийся последние 5 лет. Скандинавские "викинги" настолько обиделись, что обратились к папе с просьбой объявить крестовый поход на Новгород.
Впрочем, те тоже в долгу не оставались, в северные новгородские земли вторглись норвежцы, в ответ на что ушкуйниками было предпринято ещё два похода, в 1320-ом и 1323-ем году, в которых были разорены области Финмаркен и Халогаланд. В том же 1323-ем году между Новгородом и шведами был заключён мирный договор. Который шведы в 1348-ом году нарушили, захватив Орешек, получив ответкой ещё один поход на Халогаланд со взятием крепости Бьяркёй. И вот тогда обеим сторонам действительно надоели все эти разборки, и лет на сто взаимные стычки прекратились.
Тогда заскучавшие ушкуйники переключились на другое, гораздо более перспективное направление - в сторону Волги и Камы. Богатые города, оживлённый торговый путь, корабли под флагами со всего света...
Первым походом был разграблен город Жукотин на Каме, центр Волжской Булгарии. А затем случилось то, что заставило братков осознать, что здесь им не Новгород. Всё Поволжье было как-никак под контролем Золотой Орды. Хан потребовал у всех вассальных князей изловить и сдать ему этих наглецов. Наши орлы, не ожидая подвоха, весело кутили в Костроме, пропивая добычу. Все ж свои люди, русские...В компании с костромским, суздальским и нижегородским князем. Те подпоили главных "бригадиров", связали да и отвезли их в Орду...Вот такая засада...
Однако всё это только разозлило и раззадорило ребят с Севера, и началась их продолжительная волжско-камская эпопея, сопровождаемая нескончаемой чередой разорительных походов. Свои ряды они пополняли местными православными братушками, которые предпочли опасный путь джентльменов удачи скучной рутине подневольного труда.
Они стали действительно грозной силой, полностью контролируя всю разбойничью движуху на Волге. Приволжские города регулярно подвергались атакам и разграблениям, после чего ушкуйники быстро оставляли их, не дожидаясь ордынских войск. От разорений не убереглась ни Казань, ни столица Орды Сарай, Булгар громили трижды, ещё раз Жукотин, другие города. Не избежали этой участи также Ярославль и Кострома. Причём, Костроме за их прежнюю измену досталось вообще жёстко. Полторы тысячи ушкуйников, вступив в бой, перебили все пять тысяч дружины костромского князя. Что, кстати, характеризует уровень их боевой подготовки.
Ордынский хан требовал у Дмитрия Донского разобраться с этими безобразиями, Дмитрий Донской, в свою очередь, требовал у новгородцев решить проблему, грозясь чуть ли не войной. Те, пожимая плечами, отвечали, что они тут ни при чём, подействовать на это никак не могут, потому что хлопцы, хоть и с Новгорода, но давно сами по себе.
Что, впрочем, уже и соответствовало действительности. Какой смысл возвращаться в Новгород с добычей ? Ребята уже привыкли к Волге и обосновались в Хлынове ( ныне Вятка ). Номинально эта территория считалась то вотчиной одного князя, то другого, но по своему устройству оставалась Вятской Вечевой республикой, в которой ни один князь ничего не решал. И даже боялся соваться. Эдакий аналог карибских Порт-Ройяла, Тортуги или Мадагаскара - пиратское вольное гнездо с полной демократией).
Всё это, естественно, сопровождалось бесконечными интригами, союзами одних против других, участием в междоусобицах, новыми походами, большинство городов всё чаще предпочитало откупаться от братвы данью - хватило бы событий для шести сезонов сериала типа "Викинги".
И длилась такая ситуация в регионе до 1489-го года. Иван Третий тогда был в разгаре процесса "собирания земель русских" и решил покончить с этой бандитской вольницей и осиным гнездом одним решительным ударом, приведя под Хлынов 60-тысячное войско. Атаманы ушкуйников пробовали откупиться, прислав богатые дары, но им дали лишь день отсрочки штурма. Большинство бежало. Под раздачу, как всегда. попало, в основном, мирное городское население. С ними была проведена такая же ротация, как это раньше проделали с Новгородом, чтоб и дух этот "вечевой" выветрился - вятичей переселили под Москву, а народом из Подмосковья заселили Вятку.
Ну, а оставшиеся ушкуйники ушли вниз по Волге, хулиганя по дороге, и дошли до низовьев Дона, где и тормознулись, став, в основе своей, предками донских казаков. И это следующая страница истории активного русского пиратства, которое уже можно назвать каперством...
Итак, период бурной корсарской деятельности казаков. Каперами, корсарами, приватирами называют таких пиратов, которые официально или втихаря, пользуясь покровительством одного государства, нападают на суда или порты его противника. Как английские пираты в Карибском море против испанцев.
В данном случае Османская империя и Крымское ханство имели безусловный приоритет в черноморском бассейне, а единственной силой, способной им противостоять ( и часто очень серьёзно ) были запорожские и донские казаки, по понятным причинам поощряемые Москвой.
Забавно, что одно из первых упоминаний о пиратской акции со стороны запорожских казаков датировано 1492-ым годом, когда Колумб Америку открыл. Вряд ли, конечно, это самый первый эпизод, просто чётко зафиксированный. В низовье Днепра, около острова Большое Городище, казаками под командованием Богдана Глинского захвачена турецкая военная галера.
Хотя что там галера ! Список морских походов и запорожских, и донских казаков, и их совместных операций действительно впечатляет. Причём, техника ведения боевых действий, функциональные качества и донских "струг", и запорожских "чаек" очень похожи на ушкуи их северных предшественников. Те же лёгкие, мобильные, парусно-гребные быстрые суда, маневренность, абордажи и мастерство стрелкового и рукопашного боя.
Когда позже казакам говорили о необходимости иметь в распоряжении и новые корабли, европейского образца, те отвечали : "А нащо нам вони? Хиба ж и так турка не бьёмо?"
В 1634 году доминиканский аббат Эмиллио Дасколи из Каффы в «Описании Чёрного моря и Тартарии» описывал применение "чаек" так :
… и по настоящее время до 30, 40 и 50-ти челнов спускаются ежегодно в море и в битвах причиняют столь жестокий вред, что берега Чёрного моря стали совсем необитаемы, за исключением некоторых мест, защищённых крепостями. На море ни один корабль, как бы он ни был велик и хорошо вооружён, не находится в безопасности, если, к несчастью, встретится с «чайками», особенно в тихую погоду.
Казаки так отважны, что не только при равных силах, но и двадцатью «чайками» не боятся тридцати галер падишаха, как это видно ежегодно на деле.
Ему ли казаков не знать. В 1616 году и Каффу ( Феодосию ) казаки под командованием Петра Сагайдачного брали. Правда, не непосредственно с моря, а с суши. Ночью казаки высадились на берег и подошли к воротам Каффы. Часть запорожцев, владевшие турецким, отвлекли стражей, сказав, что они являются турецким подразделением, которое направляется на войну с Персией. Между тем другие перебросили лестницы на стены крепости. Перебравшись через стену, казаки вырезали часовых и, открыв ворота, внезапным нападением захватили городскую цитадель и принялись грабить город и освобождать христианских невольников. Чтобы принять больше пленников на свои чайки, казаки выбросили большую часть захваченного добра, тем самым подтвердив свой обет освобождать из неволи христиан, который давали перед своими походами.
На море они действовали не менее ловко, в бою не раз топили целые эскадры, брали Синоп, Трапезунд, Керчь, Тамань, множество других крепостей, громили предместья Стамбула, Измаила, Очакова...Хотя, бывало, что и поражения терпели. Но воевали серьёзно, спуску басурманам не давали. В общей сложности за два века примерно 25 удачных набегов и сражений.
…У турок нет города на черноморском берегу, который не взяли и не разорили бы казаки. Если они приложат больше усилий, то будут полностью контролировать Чёрное море…
Пьетро де ла Валле,
итальянский путешественник,
1618 год.
Это прославило их и в Европе, и, впоследствии, в качестве наёмников они принимали участие и в Тридцатилетней войне, в морских сражениях между французами и испанцами именно на своих "чайках". Об их технике ведения морского боя ходили легенды, порой даже на грани фантастики. Вот одна из них.
Некий французский морской историк Монжери в 1820 году в книге «О подводном мореплавании и войне» писал : "Запорожские казаки пользовались гребными судами, способными погружаться под воду, преодолевая большие расстояния, а затем, поднявшись на поверхность моря, уходили в обратном направлении под парусами". Больше ни в каких источниках подобного не упомянуто.
Исследователи сходятся во мнениях что описанное является преувеличением, и судя по всему, казаки просто переворачивали лодки и укрывались под ними для незаметного подкрадывания к противнику.
Хотя некоторые подхватили эту забавную байку и предполагают, что всё это могло бы быть как-то так :
"Основой такой лодки служили две казацкие «чайки», одна из которых была перевёрнута и накрывала вторую. Дно нижней чайки было двойным, в него насыпался песок, чтобы конструкция стала тяжёлой и опустилась под воду. От количества песка зависела глубина, на которую погружалась лодка. В нижнем днище делались створки, которые можно было открыть в любой момент, потянув за канат. Створки открывались, песок высыпался, и лодка мгновенно всплывала, внезапно появляясь на поверхности. Легко представить ужас неприятеля, когда у него на глазах посреди моря поднимался из воды целый флот неопознанных плавучих объектов.
Всю конструкцию обшивали кожей, чтобы придать ей водонепроницаемость, малейшие щели засмаливались. Вёсла, обеспечивавшие лодке ход, вставлялись в отверстия в борту. Чтобы в отверстия не протекала вода, их закрывали кожаными «манжетами», плотно пригнанными к веслу и к борту. Возможность дышать внутри лодки обеспечивали длинные камышовые трубки, вставленные в отверстия в корпусе верхней чайки и торчащие над водой.
Как вариант, над лодкой могли устроить воздушную шахту. Тогда воздуховод выводили в ещё одну крохотную лодочку, закреплённую над подводным корпусом. Она была рассчитана на одного человека, постоянно оставалась на поверхности и соединялась с основной конструкцией системой канатов или стержней. Сидевший в лодочке человек был дозорным – он высматривал вражеский флот, и указывал нижней палубе, куда плыть, дёргая за канаты.
Кто его знает, мало ли...Но и без всяких подводных лодок трепали они турок порядочно. Ну, а с началом восстаний и войн Богдана Хмельницкого и последующими событиями казацкая каперская деятельность постепенно сошла на нет.
Из следующих более-менее значимых эпизодов пиратства можно вспомнить, снова перенесясь на Север, нанятого Иваном Грозным датчанина Карстен Роде. Царь тогда на какое-то время вышел к Нарве и, как любой порядочный европейских монарх, решил обзавестись собственным капером. Действовал тот вполне успешно, захватывал суда, добычу. Вскоре, у него была уже эскадра из двадцати кораблей. Однако, Нарву пришлось снова отдать, а Роде, пытавшегося скрыться в Дании, шведы всё же поймали и посадили в тюрьму. Что с ним было дальше, история умалчивает.
Потом был ещё и Стенька Разин, тоже разбойничек. Грабил какое-то время персов на Каспии и своих на Волге, и небезуспешно, но сравнения с лидерами начавшегося как раз тогда золотого века пиратства по масштабу он уже, конечно, не выдерживал. Хотя "Из-за острова на стрежень", в любом случае, и подушевнее, и покруче, чем "йо-хо-хо, и бутылка рому")...